Если бы каменная стена не была уже у меня за спиной, я бы попыталась отодвинуться от Короля, а так я просто вжимаюсь в стену, надеясь раствориться в ней.
Я начинаю повторять предыдущий ответ, но он трясёт меня за плечо.
— Не, — он рычит прямо мне в лицо, — ври мне.
Я не отвечаю. Чёрные пятна вернулись с лихвой. Я снова кладу руку на стену и глубоко дышу.
— Надень обратно.
Он пихает меня в мою шубу.
— Нет, — я издаю стон и слабо отталкиваю его руки.
— Олина, я должен оказать тебе помощь, но я не могу это сделать в коридоре. Надень шубу, так чтобы никто не увидел, и я помогу тебе в более уединенном месте, — говорит он грубым голосом, который был настолько близок к нежности, насколько он мог быть.
Я надеваю шубу и, спотыкаясь, иду рядом с Королем, возвращаясь тем же путем, которым пришла. Удача сопутствует мне, мы никого не обгоняем. Я добираюсь до лестницы, но у меня отказывают ноги, и я начинаю опускаться на пол.
Король поднимает меня на руки, и я издаю стон, когда он обхватывает мои рёбра с правой стороны. Он поправляет хватку. Он доносит до конца пути и кладёт на сиденье у кровати. Я должна была просто остаться здесь. Застонав, я наклоняюсь вперёд и обхватываю голову руками. Каура подпрыгивает, поднимается на задние лапы и начинает лизать мои руки.
— Эй, малышка. Мне жаль, я забыла принести тебе еды. Чуть позже я схожу и принесу тебе что-нибудь, — бормочу я.
Она наклоняет голову на бок. Я не виню её, я и сама едва понимаю неразборчивые слова.
— Ты никуда не пойдёшь, — говорит Король.
Я вздрагиваю от этого звука, впиваясь пальцами в виски.
— Кто сделал это с тобой? — требует он, вышагивая передо мной.
— Понизьте голос, — шепчу я.
— Я узнаю, кто сделал это. Ты скажешь мне, — говорит он, ничуть не меняя своего тона.
Моя битва с чёрными пятнами проиграна окончательно. Они соединяются вместе, и я снова исчезаю.
Я прихожу в себя в лежачем положении. Король нависает надо мной, выражение его лица меняется с озабоченности на гнев, когда он видит, что я прихожу в себя.
Я охаю.
— Как долго я была в отключке?
— Пару минут. Тебе повезло, что я поймал тебя. Что, если бы ты была одна?
Я не упоминаю, что я была одна, когда это случилось. Очевидно, он думал, что это случилось внизу.
— Я не позволю избивать женщин в моём замке. Где твои чёртовы стражники? Если они умны, они не вернутся.
Я заметила, что теперь он говорит более мягким голосом.
— Я думаю, что они могут быть мертвы, — шепчу я, накрыв рукой голову.
— Что? — громко говорит Король, я вздрагиваю от шума, перебирая варианты.
Ситуация вышла из-под контроля. Я не могу придумать оправдания смерти стражников и моим травмам, не сказав, что я сама это сделала. Если кто и должен знать, так это, по крайней мере, Король. Он до сих пор хранил тайну в отношении моего лица, хотя я сомневаюсь, что это из уважения ко мне. Если я дам ему достаточно вескую причину, я верю, что он будет хранить молчание.
— Прошлой ночью сюда пришли трое мужчин. Думаю, они, наверное, убили стражников, хотя… — я останавливаюсь и пытаюсь вспомнить сквозь пульсацию в моей голове, — я не слышала снаружи никакой борьбы, как в тот раз, когда вы устроили драку с моими предыдущими стражниками.
Лицо Короля мрачнеет от моих слов.
— Эти мужчины были наняты.
Я поднимаюсь, чтобы сесть, но быстро ложусь обратно, когда комната начинает плыть. Король сжимает моё плечо, не давая мне пошевелиться.
— Откуда ты это знаешь? — спрашивает он.
— В конце они заговорили о приказах.
Лицо Короля лишено выражения.
— О каких именно?
Я пожимаю плечом под его рукой.
— Я не могу вспомнить точных слов, но они не хотели окончательно убивать меня.
Его взгляд скользит по моему прикрытому лицу, затем он протягивает руку и поднимает мою вуаль. Я слышу его резкий вдох.
— Так плохо?
Я смотрю на него сквозь полуприкрытый левый глаз и наблюдаю, как черты его лица снова разглаживаются.
— Они видели твоё лицо? — спрашивает он.
Я закатываю глаз, конечно, он беспокоится об этом.
— Нет, — говорю я, но затем в памяти мелькает воспоминание.
Я отгоняю его.
Король уже на ногах.
— Ты сильно ранена. Нужно, чтобы тебя осмотрели. Я пришлю к тебе доктора.
— Нет, — я хватаю его руку. — Я не хочу, чтобы кто-то знал об этом.
— Ты только что чуть не убила себя, спустившись в обеденный зал, а теперь отказываешься от лечения.
Бурный поток, бушевавший в его душе, вырывается наружу, и горячая ярость наполняет его лицо, когда он смотрит на меня сверху вниз.