Свобода.
Вот она. Мимолетна, как всегда, была и будет. И именно по этой причине такие моменты безмерно ценны.
— Избавилась от навязчивой идеи? — язвительно спрашивает Санджей, когда я возвращаюсь.
Ухмылка на моём лице — достаточный для него ответ.
Он кивает в сторону Джована.
— Ты довела своего дружка до сердечного приступа.
Конечно, спина Джована напряжена. Он слишком много волнуется. Ехать стоя на спине лошади это то, чего я раньше не делала.
— Он не мой дружок, — вместо этого говорю я.
— О?
Лёд, находящийся с другой стороны от меня, изображает непринуждённость, но я вижу, что он умирает от желания услышать сплетни.
— Слово «дружок» просто не подходит ему, — объясняю я.
Лёд обдумывает мой ответ.
— Справедливо.
— Мужественный дружок? — предлагает Санджей.
— Королевский дружок? — парирует Лёд.
— Впереди река, — прерывает их Осколок.
Я бросаю на него благодарный взгляд. Уверена, что Джован подслушал кое-что из этого. Как и все, кто находится в радиусе пяти метров от моей дромеды.
Стоит опасаться союза между Санджеем и Льдом. Но я могу винить только себя за то, что познакомила их. Вьюга выглядит немного недовольным, переводя взгляд с одного мужчины на другого. Теперь, когда Шквала не стало, Лёд — ближайший друг бойца, ставшего министром по делам народа. Когда Санджей наблюдает за ревностью Вьюги, его глаза блестят.
У меня возникает подозрение, что мой рыжеволосый друг, возможно, разыгрывает члена барака. Опять.
…Но это ненадолго.
Я поворачиваюсь лицом к реке.
Мой брат ловит мой взор, и мы обмениваемся тайными взглядами, прежде чем поспешить скрыть наши улыбки.
Мы ждали этого месяцами.
Бедному Санджею стоило уйти, пока он был впереди.
* * *
Каждая Ротация Осолиса отделена рекой. Эти водные пути были прорыты моими предками и простираются от края Осолиса до центра мира: Озера Авени. Только благодаря им Солати выживали на протяжении сотен перемен. Реки позволяют нам жить в большей безопасности, зная, что если вспыхнет пожар, то он будет локализован в одной ротации.
Реки широкие. Достаточно широкие, чтобы помешать большинству летящих углей Четвертой Ротации пересечь это расстояние и вызвать пожары на другом берегу. Через каждую реку перекинуто по два моста. Переправа через них поставит нашу армию в невыгодное положение.
Я осматриваю дымовое облако, сгущающееся далеко в небе.
— Король Джован, — зову я. — Темнеет.
Я почти корю себя за то, что не сказала: «Как думаешь, нам стоит разбить лагерь?» Слова Солати звучат так глупо. Позади меня хихикает Санджей, и у меня чешутся руки двинуть ему в лицо крупом дромеды, но я сопротивляюсь, потому что не хочу пробуждать его подозрения на будущее.
— Мы разбиваем лагерь на этой стороне воды и переходим мост при полном дневном свете, — говорит Джован.
Переправа всей армии займёт пару часов. Трудной окажется не эта река, а та, что разделяет Вторую и Третью Ротации. Именно там мы должны будем максимально поторопиться.
С помощью Рона я быстро устанавливаю палатку. Затем, отозвав Малира в сторону, я шепчу ему на ухо просьбу. Через несколько минут я наблюдаю улыбку на лице Оландона, когда Малир поручает Санджею набрать воды.
— Мне всё равно нужно помыть подмышки, — отвечает Санджей.
Я смеюсь вместе с остальными, возможно, немного слишком громко. Мы с Оландоном следуем за ним, наблюдая с края лагеря, как рыжеволосый мужчина прогуливается к берегу реки, насвистывая и шутя с людьми, мимо которых он проходит.
Он гораздо более спокоен, чем я, когда он сказал мне, что падающий снег — это замёрзшие слёзы детей. Или, когда он сказал, что все мои друзья могут умереть от того, что вдохнут шалфейный туман.
— Пора, — спрашивает Оландон.
Мы обмениваемся лёгкими улыбками, как только Санджей исчезает за деревьями, чтобы помыться.
— Бери ведро, — говорю я.
ГЛАВА 21
— Это тушёное мясо — просто объедение! — восклицает Хамиш.
Лавина ворчит, даже когда его щёки заливаются румянцем. Он всегда радуется, когда люди едят его еду. Не знаю, как ему это удается. Все люди получили одинаковые пайки, но окружающие нас дозорные с тоской смотрят, как запах из котелка проникает в лагерь.
Я рада, что сижу там, где сижу, хотя, наверное, мне следовало бы поесть с другими лидерами и отцом. Эта мысль вызывает содрогание.
— Что за х?.. — произносит Лёд.
Кто-то на бешеной скорости бежит в лагерь.
В блаженном состоянии я слушаю, как замедляются шаги, когда бегущий понимает, что нет необходимости бежать, вокруг него нет паники.