Наконец, Адокс поднимает глаза. Его люди уже отходят назад, убеждённые моими словами. И вот лидер Ире закрывает глаза и освобождает мне место.
На убийцу выливают воду. Несколько минут он шевелился, но от шока его глаза распахиваются, и он задыхается, в агонии хватаясь за голову.
Он связан. Я приседаю, хватаю его за волосы.
— Как тебя зовут?
Он стонет, не отвечая. Не могу сказать, что я пытала кого-то раньше, но суть мне понятна. Я давлю пальцем на растущий синяк на его челюсти. Похоже, она сломана. Глаза мужчины начинают закатываться. Я грубо встряхиваю его.
— Твоё имя, — спрашиваю я.
— Хейс, — шепчет он, взгляд расфокусирован.
Его мозг затуманен. Это может пойти мне на пользу. Я переглядываюсь с Адоксом и поднимаю брови, чтобы он подтвердил ответ убийцы. Адокс молча кивает. Правда. Кто бы мог подумать?
— Ты убил Принца Кедрика?
— Только случайно, — шипит он, морщась, когда воздух прорывается сквозь зубы.
Ашон ругается, а я качаю головой, предупреждая его, чтобы он не издавал ни звука.
— Кто был твоей целью?
Хейс выгибается дугой.
— Ты! Сука! — его крик эхом разносится по лагерю.
Я вздыхаю, размышляя, стоит ли мне снова надавить на его челюсть.
— Неужели твоя мать никогда не учила тебя хорошим манерам?
Он запрокидывает голову назад.
— Мать? — недоверчиво восклицает он. — Ты будешь читать мне лекцию о матерях? — его хохот поднимает волосы на моём затылке. — Твоя мать приказала мне убить твоего парня!
И вот оно.
Я присаживаюсь на карточки, пока Хейс смеётся и смеётся.
С момента смерти Кедрика я десятки раз меняла своё мнение о том, кто мог заказать услуги этого человека. Я давно уже не считала свою мать виновницей. Потому что знала, что убийца — из Ире, а Ире — это тайна…
Хейс говорил так, будто он регулярно получал запросы на убийства разных представителей Солати. Что-то не сходится.
Я не обращаю на это внимания и перехожу к шокирующему открытию: моя мать приказала убить не меня, а Принца. Выбрав любого из нас в качестве мишени, она достигла бы своей цели — войны, так почему же она не решила покончить с моей жизнью и заодно избавиться от страха?
Это вопрос, на который мне нужно ответить, чтобы чувство вины и «что, если» не разъедали меня изнутри.
Я снова обращаю своё внимание на Хейса, повышая голос, чтобы заглушить его ужасный смех.
— Если тебе приказали убить Кедрика, почему ты решил убить меня?
Это бессмыслица! Я уверена, что до посещения Ире я никогда в жизни не встречала этого человека.
Его смех резко обрывается.
— Я ненавижу тебя! — рычит он.
Я быстро отклоняюсь назад, когда он пытается ударить меня головой.
Джован делает шаг вперёд и ставит ногу на горло мужчины, пока тот не прекращает бороться.
Обезумевший мужчина задыхается, бормоча себе под нос. Я не могу понять, как его семья и дети не заметили его сумасшествия.
Звук разбудил тех, кто находился в палатках вокруг нас. Они обратили внимание на крики.
По лицу Адокса видно, что он потрясён.
— Хейс всегда был эксцентричным, Татум. Но мы никогда не видели его с такой стороны.
Слова Адокса настолько шокируют, что я верю ему — тем более что Хамиш и два других присутствующих Ире стоят с такими же ошеломлёнными лицами.
Хейс хорошо скрыл свою ненависть.
Я прислушиваюсь к его бормотанию.
— Всегда в твоей тени. Это должен был быть я! Почему он выбрал тебя? Даже твоя мать не хотела тебя. Он бросил меня!
Я не могу понять, в чём дело. Оландон, похоже, так же ничего не понимает, как и я. Джован тоже наблюдает за мной, но я едва заметно качаю головой. Я не имею ни малейшего представления о чём речь.
Лидер Ире делает шаг вперёд.
— Татума, есть кое-что, что ты должна знать о Хейсе…
В этот момент сквозь толпу из пяти человек пробирается мой старый тренер Аквин. Без трости он идёт прямо, медленными шагами, так что хромота его незначительна.
Он не смотрит на меня.
Он смотрит на Хейса.
А Хейс смотрит на моего тренера.
На моего друга. Единственного отца, которого я когда-либо знала. Единственного человека, с которым мать разрешила мне покидать башню, пока я «наблюдала» за тренировками Оландона. На человека, который вёл меня, который делал замечания и который давал твёрдую, непоколебимую силу.
— Хейс, — коротко говорит Аквин.
Я перевожу взгляд с одного на другого, и меня охватывает смятение.
Хейс насмешливо отвечает:
— Отец.
ГЛАВА 26