Сердце опускается. Я обдумывала наши варианты. Мы могли пойти только по одному пути.
— И где мы будем жить?
— Половину времени в Гласиуме, половину здесь. Такого раньше не было, но мы сможем наладить это.
Неужели он не видит, как сильно нужен мне?
— Это слишком шатко. Это даст возможность заговорщикам создать большую напряжённость в наше отсутствие. И, как мне кажется, это вызовет недовольство у людей.
Черты его лица сглаживаются, и мне ненавистно, что он так поступает со мной.
— И я просто должен ждать, как долго? Пока ты не решишь, что хочешь меня?
Я делаю шаг вперед, а он отступает на один назад.
— Всё совсем не так, — я кладу кулак по центру груди. — Ты понятия не имеешь, как сильно я хочу тебя. Как сильно нуждаюсь в тебе.
— Как сильно ты нуждалась во мне, чтобы притязать на Осолис?
Это было подобно пощечине. Я знала, как он страдает, но неужели он думает, что я просто собираюсь убить предыдущую Татум и затем оставлю свой народ в затруднительном положении? Я тоже сглаживаю свои черты, и вижу вспышку в его глазах, когда делаю это.
— Давным-давно именно ты читал мне нотации по ответственности. И именно это я теперь и делаю! Я не могу оставить их сейчас.
Ему надо было услышать меня! Стоящая в конюшне дромеда бьёт взволновано копытом от наших повышенных голосов.
Слова Джована бурлят в моём сознании. Неужели он, в самом деле, думает, что я использовала его, чтобы заполучить желаемое? Я жду, пока он извинится. Спустя несколько секунд я осознаю, что он и не думает извиняться. А я отказываюсь говорить, пока не услышу его извинений.
Ещё некоторое время мы обменивался нейтральными взглядами. Всё кончено? Вот так запросто?
«И я просто должен ждать, как долго? Пока ты не решишь, что хочешь меня?»
Он не будет ждать меня. Так что нет смысла вести разговоры. Я изучаю его точеные черты лица. Его красивые, всё понимающие глаза, которые когда-то пугали меня. Изгибы его груди, на которую я клала голову больше раз, чем могу сосчитать.
И я задаюсь вопросом, когда мы перестали разговаривать или, вне зависимости от этого, на каком-то этапе мы поняли, что разговоры не изменят нашего будущего.
* * *
На следующее утро, ещё до завтрака, он покинул дворец.
В чём смысл этого, если я могу пережить отсутствие чего-либо, только не Джована? Я никогда не заслуживала его, и он осознал это. Слишком поздно. Ночью я засыпаю в слезах, а в течение дня сдерживаю их.
— Поверить не могу, ты наблюдаешь за этим, — шепчет Оландон мне на ухо.
Мы сидим на возвышенной платформе, выходящей на задний двор, где в настоящее время разыгрывается миллионная сцена трагической пьесы. Я сама в это поверить не могу.
— Сатум Джерин посоветовал нам продолжить как можно более привычный образ жизни.
Он смеётся исподтишка, а я игнорирую его, смотря на дурацких придворных.
Я вздыхаю с облегчением, как только объявляется антракт. Но шум вскоре прерывается негромким говором.
На короткий миг я чрезвычайно благодарна за небольшое волнение. А потом вижу источник этого. Огеорг, жирный Сатум по Ресурсам — мой самый нелюбимый Сатум — поднимается к сцене. Я фиксирую взгляд на толстом Сатуме. Дефицит продовольствие в Осолисе, похоже, нисколечко не повлиял на него. А если точнее, он неплохо нажился на голоде моего народа.
— Вам есть что сказать, Огеорг, — призываю я.
— Да, Татум Олина. Я хочу обратить ваше внимание на узника, которого морят голодом в темнице.
Хейс всё ещё находился там. На какое-то время я оставила его там гнить. Я не разрываю зрительный контакт с Огеоргом.
— Я нахожу довольно интересным, что вы вообще бывали в темнице, Огеорг.
Мужчина бросает взгляд на придворную аудиторию. Я ждала этого момента.
— Ландон, проследи с кем он поддерживает связь.
— Просто проходил мимо, — ухмыляется Сатум.
Это лучшее, что у него есть? Хейс, голодающий в темнице?
Я улыбаюсь Огеоргу, медленно спускаясь по изогнутым ступенькам, ведущим из королевской ложи. Моя синяя мантия, выбранная Грехом — который потребовал, чтобы я сдержала своё обещание и сделала его своим камердинером — развевается передо мной.
— Какое упущение с моей стороны, — говорю я, когда приближаюсь к Огеоргу. — И как мило с вашей стороны указать на это.
— Я не поэтому пришёл, Татум Олина. Я не могу молчать. Узник рассказал мне, что вы убили Аквина. Я уверен, что это не может быть правдой, — он самодовольно улыбается.
Я вижу триумф в глазах Огеорга и понимаю в чём состоит его истинный план. Он выклянчил историю о смерти Аквина прямо с губ Хейса. Полная ложь, хотя Сатум принял её за правду.