Мгновение она стояла, ошеломленная увиденным. Она ожидала, что попадет в крохотное помещение с маленьким круглым окном и откидной койкой, какие показывали в старых фильмах о второй мировой войне. Здесь было куда уютнее, чем в тех отелях, в которых она побывала. Первое, что поразило ее, — окно во всю стену. На низком столике под окном лежал букетик весенних цветов. «Девочки из офиса, — подумала она с улыбкой. — Может быть, Чак». Она подошла к столику, стараясь не смотреть в окно, и взяла карточку.
«Счастливого плавания. Харлан».
Она изучала крупный почерк с некоторым изумлением. Как мило с его стороны. И где-то в глубине души, под теплотой и радостью, проснулось разочарование — Чак и не подумал прислать ей цветы.
Спрятав карточку, Лиза принялась разглядывать обстановку. Здесь было очень приятно, все выдержано в пастельных и кремовых тонах, с проблесками зелени и теплого коричневого цвета. Двуспальная кровать под окном. Зеркало в изголовье, создающее иллюзию пространства. Поскольку ее каюта была угловой, то в ней было два окна. У стены стояла кушетка. Элегантно и удобно.
Когда она возилась со своими чемоданами, зашипел динамик, и голос капитана приветствовал гостей судна. Он закончил просьбой к пассажирам собраться для инструктажа по поведению в экстремальных ситуациях. Одна мысль о том, что вернется тошнота, заставила желудок Лизы сжаться. Перебросив на удивление тяжелый спасательный жилет через руку, она постучала в дверь Чака. Может быть, они сделают из этого инструктажа приключение, первое из многих. Никакого ответа.
Она слегка нахмурилась. Может, он уже ушел?
Воздух на палубе был влажным и соленым. Немедленно к Лизе вернулось ощущение движения, воспоминание о толще воды под ногами. И сопротивляться первым приступам морской болезни становилось все труднее. Она пыталась сосредоточиться на том, что говорил ей стюард во время тренировки. Где же Чак? Лиза рассматривала лица пассажиров, оказавшихся по соседству с ней, но его не было. Улыбчивый стюард-филиппинец появился рядом с ней, проверил, как она застегнула жилет, и одобрительно кивнул. Хорошо. Полезно знать, что, если корабль потерпит крушение, она не должна пойти ко дну вместе с ним.
Думая, что ей станет легче, если она отвлечется и закроет на пару минут глаза, Лиза вернулась в каюту и положила на место жилет. Она открыла дверь в туалетную комнату. Вот это помещение соответствовало ее ожиданиям. Оно было крохотным, душ вплотную к унитазу. Ей пришлось перешагнуть через сиденье, чтобы оказаться под душем, который представлял собой окруженное двухдюймовым бортиком пространство, отгороженное занавеской. Ничего лишнего, все очень функционально. Лиза включила воду и умылась, потом выпрямилась и увидела в зеркале свое бледное напряженное лицо. И заметила заодно, как покачивается из стороны в сторону халат, висящий на крючке у двери. Лиза следила за его мерным раскачиванием, как за танцем кобры, в гипнотическом ужасе. Она тяжело сглотнула, потом еще раз, но не могла избавиться от ощущения нарастающей слабости.
Она выскочила из тесного помещения в поисках пакета, которым пользуются пассажиры, позеленевшие от качки. Лиза рухнула в кресло и принялась проглядывать информационный листок. Вот оно, решение проблемы. Драмамин — средство от морской болезни, продается на главной палубе. Это будет экскурсия по кораблю, на которую она отправится одна. Иначе это убьет всякий намек на роман.
Лиза отыскала лестницу, забыв о лифте. Ком из желудка подкатился к горлу, и похоже, что движение только все ухудшало. Лиза судорожно ухватилась за холодные металлические перила. Она не могла ничего отыскать в киоске с яркими путеводителями на обложках и пестрыми открытками. Ничего лекарственного. И никого нет.
Подавив стон, она задела за колокольчик, который издал жалобный звон.
— Позвольте. Вы никого не дозоветесь этим тихим звоночком.
Большая рука протянулась из-за ее плеча и взялась за колокольчик, который тут же отчаянно затрезвонил. Лиза окинула взглядом мощную фигуру своего спасителя. Он никак не соответствовал ее представлению о пассажире роскошного круиза. Он выглядел, как будто только забежал сюда с нижней палубы. На нем был видавший виды тренировочный костюм. На голубой футболке красовалась надпись ШТАТ ОКЛАХОМА, которая героически пережила многократную стирку. Солнечные очки болтались на разлохмаченном шнурке. И в довершение всего на голове у него была бейсбольная шапочка. Лиза хорошо могла представить себе этого человека на футбольном поле. Несмотря на внушительный рост и скрытую силу, улыбался он по-детски. Совершенно обезоруживающая была улыбка.
— Вы позеленели, если можно так сказать, — сказал незнакомец, сверкая белыми зубами и голубыми глазами. В его голосе слышалась теплота, и говорил он с небольшим акцентом, который она не могла определить. Что-то южное, но вполне приятное для ее слуха, привычного к речи Среднего Запада. Может быть, Оклахома — судя по надписи на футболке.
— Из меня не получилось бы моряка, — подтвердила она. — Вы, должно быть, подумали, что я выросла на Великих Озерах.
— Я тоже не имею опыта в подобных путешествиях. Я начинаю думать, что отправиться в круиз было не самой лучшей моей идеей.
Лиза обнаружила, что улыбается ему в ответ. Пару минут назад она и помыслить об этом не могла.
— Могу я помочь вам?
Лиза обернулась к появившемуся наконец продавцу. Ей не нужно было ничего говорить. Ее бледность говорила сама за себя.
— Что-нибудь от морской болезни? — с симпатией спросил человек в форме. — Не беспокойтесь. Вы придете в норму, когда мы выйдем в открытое море. Карибское море — самое спокойное в мире.
Лиза надеялась, что это так и есть.
— А как насчет того, чтобы посоветовать нам что-нибудь, что убережет ваш прилавок от последствий нашей болезни? — дружелюбно спросил ее новый знакомый.
— Разумеется, сэр. — Он протянул две упаковки с лекарствами. — Это вам поможет до тех пор, пока вы не привыкнете к качке.
— У вас здесь есть чем запить?
Продавец наполнил два бумажных стаканчика водой, и Лиза приняла лекарство с облегчением улыбаясь.
— Ура!
Она проглотила драмамин и вздохнула.
— Будете жить? — участливо поинтересовался незнакомец.
— Надеюсь, что так, — ответила Лиза, чувствуя себя лучше уже от того, что этот сильный спокойный мужчина стоял рядом. Как могла она не поддаться такому сильному обаянию? Что такого было в нем, что она так легко чувствует себя в его обществе? Что-то кроме улыбки, голубых глаз и мягкого акцента. Он сам. Он заставил ее забыть о страхах, еще недавно владевших ею. Это удивило ее, но она не почувствовала никакого раздражения. И это было тоже необычно, потому что все ее чувства были написаны у нее на лице.
— Вы настоящий стоик, — похвалил он, потом понизил голос: — Это хорошо, потому что мне будет не по себе, если я не увижу вас за обедом.
Его указательный палец легко коснулся ее подбородка. Это не было интимным жестом, но Лиза вздрогнула. Она уставилась на него, широко раскрыв глаза, когда он добавил:
— Будьте осторожны, Лиза.
Она посмотрела, как он уходит. Так ходят по своим полям фермеры — широкими уверенными шагами. Она смотрела ему вслед, пока за ним не закрылись двери лифта, скрыв его улыбку, которая тронула ее. И тронула глубоко.
Конечно, она чувствовала себя с ним удобно. Это его властный голос поддерживал ее дух и решимость все эти одиннадцать месяцев, когда звучал с кассет.
Она встретилась с Харланом Джеймсоном.
2
Красное или голубое? Лиза смотрела на свои платья и в раздумье кусала нижнюю губу. Оба они были облегающими и подчеркивали фигуру. Покупая их в отделе молодежной одежды, Лиза испытывала совершенно девчоночий восторг — такого размера она не носила лет с двенадцати. Но изучать собственное отражение в примерочной магазина — совсем не то, что прогуливаться под взглядами множества людей. Пока что она скрывала свою фигуру под деловыми костюмами. Почему бы и сейчас не надеть пиджак? С такими платьями он будет очень неплохо выглядеть.