Сейчас он шел по одной из улиц в районе Скал. Его мутило, в голове шумело, и ему совсем не хотелось беседовать с Хью Марстоном, стоявшим перед входом в свое заведение.
– Котти, – окликнул его Хью, перейдя к нему на другую сторону улицы, – слышал новость?
– Что за новость? – Котти нехотя остановился.
– Сегодня утром губернатор Блай арестовал Макартура! – возбужденно сообщил Хью.
– Опять? – оживился Котти. – И за что же на сей раз?
– Как ты, вероятно, уже слышал, некоторое время назад на корабль Макартура убежал осужденный, и губернатор Блай потребовал за него залог в девятьсот фунтов стерлингов. В отместку Макартур отказался снабжать судно провизией, таким образом вынуждая моряков либо сойти на берег, либо голодать, а это уже противозаконно. Тогда Блай приказал наложить арест на судно и вызвал Макартура к себе. Макартур не подчинился, тем самым открыто выказав неповиновение, и губернатор арестовал его, обвинив в подстрекательстве к мятежу.
– Думаешь, Хью, что на этом конфликт закончится и, если Макартура признают виновным и отправят в тюрьму, восстания можно будет избежать?
– Мой дорогой юный друг, – фыркнул Хью, – неужели ты хоть на мгновение допускаешь мысль, что Макартур будет осужден?
– Но ведь он нарушил закон.
– А ты знаешь, кто будет выносить ему приговор? Блай уже составил список гарнизонных офицеров, которые должны судить Макартура. Ты полагаешь, что эти люди признают Макартура виновным?
– Зачем же губернатор назначил присяжными офицеров гарнизона? Почему он не выбрал гражданских?
– Думаю, из-за своего обычного высокомерия. Блай посчитал, что даже офицеры гарнизона не осмелятся открыто противостоять ему. И несомненно, вердикт «виновен», вынесенный составом присяжных из военных, для Англии будет более весомым, чем приговор гражданского суда.
– Не забывай: Макартур больше не военный, не так давно он подал в отставку, – возразил Котти.
– Это не так уж важно. Майор Джонстон с Макартуром и по сей день лучшие друзья, и Макартур диктует майору, что делать. Джонстон сейчас в Сиднее главнокомандующий, и офицеры, участвующие в судебном разбирательстве, почти наверняка сделают так, как скажет им командир. Запомни мои слова, суд будет просто фарсом.
– И что, по-твоему, последует дальше?
– Это во многом зависит от губернатора. Если он будет действовать слишком рьяно, я нисколько не удивлюсь, увидев, что войска направляются к губернаторскому дворцу.
– Считаешь, может дойти и до этого?
– Не сомневаюсь.
– Если это произойдет, Макартур окажется самым могущественным человеком в Сиднее.
– Во всяком случае, пока о событиях не узнают в Лондоне. Правительство его величества скорее всего не одобрит подобных действий. Но чтобы узнать реакцию Англии, потребуется много месяцев, возможно, около двух лет, а тем временем здесь воцарится хаос. И как по-твоему, кто пострадает больше всего?
– Думаю, что в такой неразберихе пострадают все.
– Но если верх возьмет Макартур или кто-либо из его приспешников, хуже всего придется владельцам таверн и особенно тем, кто отказался поддержать его.
– И один из них – я, – мрачно подытожил Котти.
– Точно. Ты вдруг обнаружишь, что тебе трудно достать спиртное, а за то, которое ты сможешь купить, тебе придется платить втридорога. Если я правильно оцениваю этих ромовых монополистов, они заставят страдать нас всех – одних больше, других меньше.
– Ты не злорадствуешь по этому поводу, Хью, и, поверь, я это очень ценю.
– Почему я должен злорадствовать, если твои дела придут в упадок? Ты же мой друг. – Он положил руку на плечо Котти. – А кроме того, я же сказал, что это будет нелегкое время для всех нас. Но давай подождем и посмотрим, что произойдет на самом деле. Ты пойдешь со мной на суд, Котти? Это будет неплохое развлечение.
– Вряд ли, Хью. – Котти отрицательно покачал головой. – До сих пор я так и не принял ничью сторону, и, если теперь приду на суд, проигравший будет считать, что я пришел, чтобы позлорадствовать над его поражением.
– Как знаешь, – пожал плечами Хью. – Думаю, там будет столько народу, что тебя никто не заметит. Что до меня… – он ухмыльнулся, – я не могу пропустить такое зрелище: оно будет повеселее, чем клоунада в моем варьете.
В конце концов любопытство привело Котти в суд. Ведь, несомненно, его судьба, как и участь многих других, зависела от исхода этого разбирательства. Кроме того, он готов был заняться чем угодно, только чтобы не слышать, как Хоуп и Чарити болтают о приготовлении к свадьбам, нарочито не обращая на него внимания.
Но к тому времени как он окончательно решился, судебное заседание уже закончилось. Из бурлившей перед зданием толпы время от времени раздавались то одобрительные, то гневные выкрики. Когда Котти подошел ближе, в дверях здания появилось несколько мужчин с восседавшим у них на плечах Джоном Макартуром. Он улыбался и сжимал в приветствии поднятые над головой руки, и толпа восторженно ревела в ответ.
В нескольких шагах от того места, где стоял Котти, Макартура опустили на землю, и он, проходя мимо, бросил на Старка полный злобы взгляд. Часть толпы устремилась вслед за Макартуром, несколько офицеров образовали вокруг него охранное кольцо, рядом с ним зашагал майор Джонстон.
– Итак, ты все-таки не смог удержаться и пришел, – произнес кто-то в самое ухо Котти, и он, обернувшись, увидел Хью Марстона.
– Ты прав, – кисло усмехнулся он, – не смог.
– И господин Макартур одарил тебя многозначительным взглядом.
– Да. Что ж, суд закончился, и Макартур оправдан.
– Да, все закончено, во всяком случае, на данный момент. Все заседание было сплошным фарсом, как я и предсказывал. Макартур заявил, что судья не имеет права выносить ему приговор, а присяжные действовали как по команде. Губернатор рассвирепел и объявил, что это не суд, а комедия, и Макартура освободили. Да это и на самом деле нельзя было назвать судом.
– Полагаю, на этом дело не кончится? – Котти потер подбородок.
– Можешь смело держать пари. Губернатор пришел в неописуемую ярость и не оставит Макартура в покое.
– И как по-твоему, что он будет делать дальше?
– Кто ж его знает? – развел руками Хью. – Но что бы он ни решил предпринять, ждать осталось недолго, в этом можешь не сомневаться.
– Да, – задумчиво сказал Котти, глядя вслед удалявшемуся Макартуру и его свите, – вокруг него немало офицеров. Это их Блай назначил участвовать в судебном процессе?
– Именно, – кивнул Хью.
– Создается впечатление, что это взвод персональной охраны.
– Так и есть. После окончания суда я слышал, как майор Джонстон отдал приказ офицерам гарнизона отныне охранять господина Макартура. Ну что же, – усмехаясь потянулся Хью, – после всех треволнений можно позволить себе пару стопочек рома. Не составишь мне компанию, друг мой?
– Отличная идея, Хью! – кивнул Котти, и они отправились в Скалы. – А ты не боишься, что кто-нибудь увидит, как ты пьешь со мной?
– Рискну. Надеюсь, господин Макартур, одержав победу, будет великодушен.
– Судя по тому, что я о нем знаю, я в этом сильно сомневаюсь, – пробормотал Котти.
На следующий день после суда над Макартуром Джон рано утром отправился к древу видений. После того как он увидел Чарити, выходившую из кабаре, он дважды приходил к своему древу в надежде что-нибудь узнать о Хоуп и Чарити, но видения не открыли ему ничего важного. Ему только удалось мельком увидеть Хоуп в подвенечном платье, но он и так знал, что Хоуп его уже купила и, уж конечно, не раз примеряла.
Совершив обычный ритуал, Джон опустился на корточки у священного дерева, закрыл глаза и, раскачиваясь взад-вперед на пятках, постарался отрешиться от окружающего мира. Спустя целую вечность он обнаружил, что парит над зданием, которое, как он определил по колокольне, было одним из тех мест, где «глиняные лица» поклонялись своему Богу. Проникнув внутрь, он у алтаря увидел Хоуп в подвенечном платье и вуали, а рядом с ней – мужчину. Но как Джон ни старался, ему не удалось увидеть его лица. Другой мужчина, в черном, стоявший перед ними, нараспев произносил слова венчального обряда, смысла которых Джон совершенно не понимал. Когда священник закончил, мужчина, стоявший рядом с Хоуп, повернулся к ней, и она, откинув вуаль, подняла к нему сияющее лицо…