— Но вы же сами говорили о том, что чистокровные волшебники должны вернуть себе то место, что забрали или забирают у них грязнокровки! — нахмурилась она. — И при чём здесь Гонты? Вы — наследник самого Салазара Слизерина, лучшего из Основателей!
— Что именно грязнокровки забрали у вас, мисс Блэк? — насмешливо спросил Том Марволо Риддл.
— Но вы же сами говорили, что они портят наш мир! И совсем не уважают нас — так, как мы того заслуживаем! — воскликнула она.
— А кого уважают чистокровные? — с иронией спросил он. — Разве что только самих себя. Даже не обязательно уважают таких же чистокровных, не говоря уже о всех остальных! И заслуживает ли уважения спесь, замешанная на тщеславии и гордыне, мисс Блэк?
— Я не понимаю, — в голосе Беллатрикс послышалось смешанное с недоумением раздражение. — Вы же сами много лет говорили всё это! Что вы вернёте чистокровным семьям то уважение и место, которых они заслуживают, и что грязнокровок вообще не должно быть в нашем мире!
— Мисс Блэк, — предложил Волдеморт, — посчитайте, как скоро ваши чистокровные семьи выродятся в пускающих слюни идиотов без притока свежей крови? Вы же лучшая ученица по арифмантике! И теперь я думаю, что именно этого места они и заслуживают.
— Почему? — то ли возмущённо, то ли обиженно, то ли разочарованно спросила она.
— Потому, что уважать надо тех, кто заслужил это уважение сам! А не тех, у кого только и есть, что вереница родовитых предков за плечами! — резко сказал Том Марволо Риддл. — Уважать надо таких, как тот же Тонкс, который умён и трудолюбив, а не идиотов, которые считают, что громкое имя само по себе обеспечивает уважение остальных!
Беллатрикс открыла было рот, потом закрыла его, помолчала несколько секунд и всё-таки спросила:
— Но зачем тогда вы говорили все это? Годами! Раньше?
— Человеку свойственно ошибаться, мисс Блэк, — вздохнул он, — и я рад, что понял это не слишком поздно. Пусть теперь чистокровные семьи сами выбираются из той пропасти, в которую так радостно стремятся упасть! А я больше не собираюсь таскать для них каштаны из огня!
— Но вы... То есть вы больше не... Но почему?! Что произошло? Почему вы вдруг передумали? — спросила она почти страдальчески.
— Считайте, что у меня вдруг открылись глаза.
— Но почему?! — воскликнула она. — Что случилось? Это что, из-за моей родни?
— Да ваша родня просто стала последней каплей, мисс Блэк, — честно ответил Том Марволо Риддл. — Знаете, я в детстве и юности мечтал вернуться в Хогвартс. Чтобы учить детей, чтобы стать своим в волшебном мире, чтобы обрести настоящую семью... Бойтесь своих желаний, говорили мудрецы в древности, они могут исполниться.
— Обрести семью? — спросила Беллатрикс, и её глаза свернули. — Значит, вы искали ту, что разделит ваши взгляды и цели?
— Нет, — покачал он головой, — я искал тех, кому смогу доверять. Не повторяйте моих ошибок, мисс Блэк. Доверять нельзя никому, кроме себя. Все остальные предадут вас или умрут — а смерть куда хуже предательства!
— Я вас не предам! — горячо воскликнула она, шагнул к нему. — Никогда! Если вы... — она вдруг вспыхнула до корней волос.
— Значит, тогда вы умрёте, — сухо сказал он, — третьего не дано.
— Почему?! — воскликнула, всплеснув руками. — Мне восемнадцать, я сильная здоровая ведьма — почему я должна умереть?! Я, — её лицо приняло очень решительное выражение, — люблю вас и хочу быть с вами!
— Помните, что вы сказали своему бывшему жениху несколько дней назад? — прямо спросил Тёмный Лорд. — Что вы не считаете себя вправе обманывать того, кого не любите и не сможете полюбить? Я буду с вами столь же честен — я не люблю вас, мисс Блэк. Я никого не люблю и не смогу полюбить — и мне это просто не нужно.
Беллатрикс с секунду или две смотрела на него, не шевелясь и даже не моргая, а затем резко развернулась и убежала прочь по коридору.
— Причём я тебя не стал унижать публично, как ты бедолагу Лестрейнджа, — проворчал Тёмный Лорд, захлопнув за ней дверь. — Ненавижу этот день! Всегда ненавидел, а сегодня особенно!
Сегодня Тому Марволо Риддлу исполнилось сорок пять лет.
Глава 28
Белла рванула дверь спальни шестого курса, мимоходом снеся запирающие чары и даже этого не заметив.
— Меда! Он... он сказал, что не любит меня!
— О, — сказала Андромеда, вставая ей навстречу. — Он идиот, — проговорила она решительно. — Но хотя бы честный.
— Он сказал, что никогда никого не полюбит — просто потому, что ему это не нужно! — Белла закусила губу. — Просто не нужно!