— Бывают такие люди, — кивнула Андромеда, подходя к сестре. — Красивые, но холодные, как рыба. И такие же жестокие. Зачем тебе такой?
— Он не холодный и не жестокий! — вскинулась Беллатрикс. — Он... он просто никому не доверяет. И мне он советовал то же самое — что доверять можно только себе. А все остальные умрут или предадут!
— Он холодный, — вздохнула Андромеда. — И ему кажется, что все такие. Можно жизнь положить, но его не переубедить.
— Он твоего Тонкса хвалил, между прочим, — обиженно сказала Белла, — значит, он не холодный, иначе бы ему на всех было наплевать! И он, оказывается, очень не любит чистокровных, — расстроенно сказала она.
— Он умный, — улыбнулась Андромеда. — Холодность ведь не равна глупости. А за что он их не любит? — удивилась она.
— За спесь, гордыню и желание получать незаслуженное уважение, — перечислила Беллатрикс, — и поэтому он сказал, что уважения заслуживает Тонкс, который умён и трудолюбив, а не идиоты с длинной родословной.
— Это лестно, — задумчиво проговорила Андромеда. — Ты знаешь, я ведь с ним согласна. Хотя чистокровные очень разные бывают. Только почему он так странно говорит о них? Он же сам из Гонтов.
— Потому, что он — непризнанный полукровка, — горько улыбнулась Беллатрикс, — и, по-моему, именно это он и не может простить. И себе, и нам всем.
— Полукровка, — медленно проговорила Андромеда. — Что ты будешь теперь делать? Вернёшься к Руди?
— Нет, — покачала головой Беллатрикс, — ни за что! Он, кстати, мне сказал — что будет честен со мной так же, как я с бывшим женихом, когда сказала, что не вправе обманывать того, кого не люблю и не полюблю никогда. Мерлин, как больно, — тихо сказала она.
Андромеда молча обняла её и крепко прижала к себе.
— Это пройдёт, — прошептала она. — Потом.
— Мне кажется, что никогда не пройдёт, — тусклым голосом ответила Беллатрикс.
— Пройдёт, — Андромеда прижала её к себе ещё крепче. — Просто не сразу. Иногда помогает что-то делать, но не всем. И не всегда. И знаешь, что бы кто ни говорил про любовь, я тебя очень люблю. И предавать и умирать не собираюсь.
— Почему смерть хуже предательства? — вдруг спросила у неё Беллатрикс.
— В каком смысле? — озадаченно переспросила Андромеда. — Это он тебе сказал?
— Да, — кивнула Беллатрикс, — это он. А когда я сказала, что никогда его не предам, то в ответ услышала, что тогда я умру, потому что третьего не дано.
— Возможно, смерть хуже потому, что это навсегда. Предателя, в конце концов, можно простить — и потом, бывают разные обстоятельства. А смерть — это навсегда. Я думаю, ты права: он не верит никому... Возможно, потому, что сам допускает для себя не держать слово, если так сложатся обстоятельства.
— Это неправда! — сердито возразила Беллатрикс. — Он никогда бы не нарушил слово!
— Почему-то же он так считает, — возразила Андромеда. — Впрочем, может, у него есть ещё какая-то причина... но, по крайней мере, он с тобой был честен.
— Был, — эхом откликнулась Беллатрикс. — А ты не боишься, — вдруг спросила она, — что твой Тонкс тоже... предаст тебя или умрёт?
— Нет, не боюсь, — спокойно сказала Андромеда. — Да, я знаю, что случиться может что угодно. Но тогда надо сразу же повеситься или жить всю жизнь в коконе — зато не случится ничего. Нет уж — пусть я лучше буду счастлива сейчас и сколько смогу, а потом даже и несчастна, чем всю жизнь проживу, боясь, а вдруг что случится!
— То есть он просто боится? — недоверчиво переспросила Беллатрикс.
— Да, — с горечью подтвердила Андромеда. — Вероятно, да. А я не боюсь, — она гордо улыбнулась.
— И правильно, — кивнула Беллатрикс. — А я, похоже, научилась бояться.
— Все боятся, — уверенно сказала Андромеда. — Главное — не поддаваться страху. И не позволять ему владеть тобой.
— Я не буду, — пообещала ей и себе самой Бэлла. — Я Блэк! И что бы он там не говорил о чистокровных, которые гордятся только вереницей предков, я докажу, что чистокровные тоже могут добиться уважения сами! Я пойду в Аврорат и стану лучшей!
— Конечно, могут, — тепло сказала Андромеда, снова её обнимая. — Аврорат — это здорово, на самом деле, — она заулыбалась. — Из тебя, по-моему, выйдет замечательный аврор.
— Спасибо, — Белла обняла сестру в ответ. — Я не хочу летом возвращаться домой, — призналась она, — да и тебе не стоит. Что будем делать?
— Если ты поступишь в Аврорат... В эту школу или академию, тебе и не придётся же, наверное? Или там занятия только осенью начнутся? В любом случае, тебя уже никто заставить не сможет. А вот я, — она вздохнула. — Мне Цисси жалко. Она там одна останется...