– Ты кощунствуешь, старуха! – инквизитор повысил голос и огляделся по сторонам. – И вообще, здесь явно пахнет ересью и колдовством! Не понимаю, как Его Преосвященство господин епископ до сих пор терпел твое присутствие в этом городе? Ну, ничего, я с этим быстро покончу! Завтра же я пришлю за тобой ландскнехтов!
– Ох, как я напугалась! – Старуха изобразила на лице притворный ужас и снова захихикала. – Не пора ли перейти к делу, красавчик? Ты ведь хотел попросить у меня ее...
– Ее? – переспросил брат Бернар, чувствуя, как земля уходит из-под его ног. – О чем ты...
– Взгляни-ка, красавчик, в это зеркало! – Старуха вытащила из своих лохмотьев круглое венецианское зеркало в серебряной оправе, на ручке из слоновой кости. Эта дорогая изящная вещь казалась вовсе неуместной в жалкой каморке старой ведьмы. Старуха протерла зеркало грязным рукавом и протянула инквизитору.
Брат Бернар не хотел брать зеркало – но послушно взял его, как будто его рукой водила какая-то чуждая сила, и против воли взглянул в сияющий овал.
И вместо собственного лица он увидел в зеркале женщину с глазами цвета светлого майского меда. Фрау Ситтов неспешно расчесывала свои чудесные медовые волосы, глядя прямо перед собой с выражением равнодушного покоя, глядя словно в самое сердце брата Бернара, в самую его душу.
– Славная бабенка! – проговорила ведьма. – Не смущайся, красавчик, старая Герда тебе поможет!
– Как ты смеешь, ведьма... – начал инквизитор, но старуха нетерпеливо отмахнулась от него, вырвала из его руки зеркало, спрятала снова в своих лохмотьях.
И брат Бернар внезапно упал на колени, протянул руки к нищей знахарке и взмолился:
– Дай мне еще посмотреть на нее!
– Довольно, красавчик! – строго ответила старуха. – Много ли от этого проку? Я же сказала, что помогу тебе! Бабенка и впрямь хороша! Она будет твоей, не сомневайся!
Она отвернулась от инквизитора, пошарила в груде лохмотьев возле очага и вытащила оттуда глиняный кувшинчик, запечатанный золотистым воском.
– Вот, красавчик, возьми это. Когда будешь один, намажешь себя всего, с головы до ног! Ничего не пропусти, красавчик, ни одного местечка! – старуха мерзко захихикала. – Только помни – когда будешь совсем, совсем один!
– С какой стати... – попробовал возразить брат Бернар, но старуха отмахнулась от него небрежным королевским жестом:
– Можешь не благодарить меня! Я же говорю – мы с тобой одного поля ягоды, красавчик, а между своими – какие счеты! Ну, разве что ты подаришь старухе монетку, одну монетку... – Старуха прищурилась, пристально взглянув на инквизитора, и повторила: – Только помни, когда будешь совсем один!.. И еще – Он исполнит только одно твое желание, только одно, так что не ошибись, подумай хорошенько, прежде чем просить...
– Он? – в ужасе переспросил инквизитор. – Кто – он?
Но старуха ничего ему не ответила, и вдруг сильный порыв холодного ветра ворвался в ее лачугу, подхватил брата Бернара и вынес его на ночную улицу, как осенний листок или негодную тряпицу.
Инквизитор едва удержался на ногах, но та же неведомая сила гнала его вперед, прочь от ведьминого жилища. Он бежал, не в силах остановиться, бежал, натыкаясь на ночных гуляк и припозднившихся прохожих, пока не добежал до епископского дворца. Черный пес едва поспевал за хозяином.
На крыльце двое ландскнехтов играли в кости. Удивленно взглянув на брата Бернара, они посторонились, пропуская его в двери.
Оксану разбудил телефонный звонок. Она спросонья взглянула на будильник – без пяти девять. Ой, проспала!
Рядом безмятежно посапывал муж.
– Слушай, тебе на работу не надо? – Она не слишком вежливо пихнула его в плечо.
– А? – Он с трудом открыл глаза. – А будильник звонил?
Тут до нее дошло, что звонит не будильник, а телефон, и все же надо подойти.
– Да! – крикнула она. – Слушаю!
В ответ женский ледяной голос проговорил, что Карасевой О. Н. надлежит сегодня в двенадцать ноль-ноль явиться по адресу такому-то для дачи свидетельских показаний. Повестка доставлена, лежит в ее почтовом ящике.
– Быстро как успели!.. – только и сказала Оксана.
– А что ты думаешь? – муж стоял рядом. – Это же не шутка – такой случай. Да еще и Туманов погиб!
– Туманов? Ах да, конечно, Туманов... – рассеянно пробормотала Оксана и проскочила в ванную раньше мужа. За это он съел остатки пирога с капустой, ей ничего не оставил.