От вчерашних ран остались не совсем ещё пропавшие отметины. Только другой оттенок кожи выдавал места увечий. Оборотень дремал.
— Церус? Как ты, милый?
От её голоса он встрепенулся и приподнялся на локтях. Бледный, осунувшийся, с темными кругами под глазами. Бедняжка. Такой невозможно родной и милый.
— Мой спаситель, — Медея подошла к кушетке и ласково провела по спутанным волосам двуликого. — Моя любовь, — поцеловала лоб.
— Медея, — прошептал с придыханием. — Ты восхитительна!
— Правда? — невинно похлопала ресницами, будто только что сама не любовалась своей затянутой в красный бархат фигурой. Платье безумно ей шло.
— Очень-очень хороша! Ты… даже не могу подобрать слов. Как Луна… как солнышко…. как цветущий водяной мак!.
— Продолжай, — нежно промурлыкала и повела плечами. Белые полушария качнулись в глубоком декольте, завораживая оборотня.
— Мой мё-ё-ёд, — в голосе двуликого появились рычащие нотки, а глаза подёрнулись золотистой дымкой.
— Нравится платье?
— Это платье только подчёркивает твоё совершенство. Кстати, — во взгляде Церуса появилась насторожённость. Он принюхался. — Откуда оно?
— А, — беззаботно отмахнулась Меди и провела пальчиком по его губам.
— Откуда? — насторожённости стало больше.
— Эльф подарил взамен сгоревшей одежды, — Медея ласково огладила щеки Церуса.
Кожа на них была молодой, розоватой, как у младенца. Хорошо, что не осталось шрамов. И на груди только ярко-красная полоска. Длинная. Да тролль просто разворотил ему грудную клетку! Как Церус выжил после такого? Не удержалась наклонилась и поцеловала отметину. Ничего, к вечеру от неё не останется и следа. Только ужасные воспоминания.
— Эльф подарил тебе платье? — оборотню явно не понравился такой поворот событий. — А я думаю, почему ты вся пропахла им…
— Пахнет? Правда? — испуганно спросила Меди и понюхала рукав.
А ведь она старательно умылась, почистила зубы. И жарила рыбу! Разве после такого на ней мог ещё различаться запах Рэдариэла?
— Ужасно! Ужасно пахнет эльфом. Нужно это исправить, — взволнованно забормотал Церус.
— Как? — не поняла Медея.
Видимо, придётся немедленно отправиться за новым платьем.
— Нужно сейчас же его снять. Иди сюда, — ловко поймав свою пару за талию, Церус стянул с плеча девушки правый рукав и жарко поцеловал точёное плечико. — Люблю! Говорил уже?
— Кажется, да, — хихикая, она пыталась отбиться от наглых рук.
— А сегодня? — стянул второй рукав, и корсет сполз ещё ниже.
В декольте стали видны тёмные ореолы сосков.
— Сегодня ещё нет, — и откинула голову назад, позволяя целовать шею.
Поцелуи становились все жарче, спускались всё ниже. А оборотень не так уж и обессилен. Вон какой прыткий. А наглые руки уже забрались под ткань.
— Люблю! — добрался до груди и нежно куснул белую кожу.
— И я! Я люблю тебя. — Меди обхватила Церуса за плечи и с нежностью провела ладонями вниз. — По-настоящему люблю. Думала, что знаю каково это — любить. Оказалось, что нет. Представляешь, я только вчера поняла, как это чувствуется, когда по-настоящему, — Медея заворожённо потянулась к губам оборотня. — Люблю тебя!
— Я польщён, — Церус радостно улыбнулся и, забыв о декольте, прильнул к губам своей девушки.
Его поцелуй — потрясающий! Сразу вскипает кровь и выгорают остатки сожалений, что целовала ночью эльфа. Хорошо, что согласилась на уговоры, хорошо, что Рэдариэл соблазнил коснуться его щёки. Хорошо, что предательский поцелуй был. Теперь-то Медея в полной мере могла понять, как сильны её чувства к Церусу.
Касаясь кожи Рэдариэла, в ней не встрепенулось ровным счетом ничего. Только стыд и сожаление остались после лобызаний эльфа. А вот с оборотнем… все тело вспыхнуло и поддалось навстречу. Да что там тело! Душа будто обрела вторую половину. И всю её затопило ощущение счастья.
— Я хорош? — двуликий с трудом оторвался от губ Меди и тяжело дыша, заглянул ей в глаза.
Ах он, зубастый гордец. Значит, любит похвалу? Как она раньше не заметила?
— Великолепный, — Медея лизнула пухлые губы двуликого и игриво куснула. — Мой зверь.
— Тут ты права.
Медею резко крутанули — и вот уже оборотень навис над ней, а подол платья неприлично задран до талии. Руки двуликого жадно оглаживали чулки, подвязки, кружева панталончиков…
— Цер, — простонала, стараясь оторваться от его губ. — Нет, не здесь, — а сама не менее нагло ощупывала его мускулистую спину, упругую задницу.