— Нет, — прогнала сомнения девушка.
Медея всегда гордилась своей густой гривой. Пусть сейчас не перед кем хорохориться, она все же останется верна своему стилю.
В звуки, ненавязчиво окружавшие травницу, резким диссонансом ворвался хруст ветки. Меди дёрнулась от неожиданности и настороженно застыла. Ещё хруст. Звук такой, будто огромное животное ломится через лес. В её сторону! Кто это может быть? Олень? Кабан? Страх заставил Медею поёжиться. Что делать? Бежать? Или замереть, постараться остаться незаметной? Вряд ли это какой-то хищник. На болотах их нет, иначе обязательно бы посетили обиталище. Значит, просто напуганное или спешившее к воде животное. Меди уставилась в сторону шума и через секунду увидела загадочное существо.
Это был огромный! страшный! свирепый! И много-много еще какой оборотень. Оборотень! Не зверь, а чудовище, совсем не походившее на милых пушистиков, в которых оборачивались Бёрк и Сфенос.
Меди оглушительно завизжала. Шпильки высыпались из её рта и затерялись в траве.
Словно восприняв крик как сигнал к нападению, чудовище налетело на Медею и опрокинуло на спину. Обхватив её лапами, словно железным капканом, зверь с довольным урчанием уткнулся ей в шею и тяжело задышал.
Парализованная ужасом Меди решила, что настал её последний час. Сейчас чудище разорвёт ей горло и сожрёт её бледное тельце. Сказки не врут! Оборотни и вправду нападают на людей, а Бёрк была лишь милым исключением.
Что делать? Умереть вот так бесславно? Нет! Она отдаст свою жизнь задорого. Будет сражаться! Но как? Руки Медеи оказались плотно прижатыми к телу, и не было никакой возможности ими пошевелить. Оставалось только…
Меди что было сил укусила двуликого в основание шеи. Единственное место, до которого смогла дотянуться. Самое подходящее! Кожа тут была более нежной, и Меди с ликованием ощутила солоноватый вкус крови на языке. У неё получилось! Вышло-таки ранить нападавшего.
Он удивлённо охнул.
Ага! Не нравится, зверюга?! Думал, что поймал беззащитную дурочку? Нет! Получи по заслугам! Будешь знать, как нападать на травниц!
Какое-то время они оба не двигались, замерев, словно прислушиваясь друг к другу. Только тяжело сопели. Челюсть Медеи, не натренированная к действиям такого рода, дала сбой. От сильного и долгого напряжения мышцы свело судорогой, и она разжала рот.
Словно только и ждавший этого оборотень медленно поднял голову и уставился на Медею своими жёлтыми зенками. Заскулил. Жалобно? Нет, скорее… нежно! Даже ласково. Так странно…
Столько всего непонятного было в его взгляде. Но ни капли агрессии или злости. Медея растерялась и как-то сникла. Может, она ошиблась? Двуликий просто решил познакомиться? А она…
Словно отвечая на её мысли, полузверь рыкнул, его глаза блеснули. Видимо, оборотень принял какое-то решение. Решение, важное для них обоих. Меди поёжилась, предчувствуя крутые перемены в своей жизни.
И они не заставили себя долго ждать.
Схватив её за полуразвалившийся пучок волос, оборотень резко склонил голову к её шее и… укусил.
«Прощай, жизнь», — обречённо подумала Меди и с радостью провалилась в беспамятство.
***
Маленькое девичье тело обмякло в лапах, и Цер с сожалением заскулил. Быстро-быстро стал зализывать мелкие ранки от клыков на нежной шее. Неужели он не рассчитал силы и навредил незнакомке?
Да нет, это скорее просто девичье волнение.
Под воздействием слюны оборотня укус быстро перестал кровоточить. Хорошо. Было так жаль причинять самочке боль, и Цер действовал осторожно. Куснул, только чуть повредив кожу зубами, и словно прочувствовал её реакцию. Испуг, шок. Но ведь так было нужно. Против традиций не попрёшь. Он боялся обидеть суженную бездействием. Ведь она сама решила связать их древним ритуалом. Такая умница. Увидела, выбрала его и нарекла своей парой. Решительная. Он бы не позволил себе идти вот так, напролом. Начал бы сначала ухаживать, отгонял соперников. Дрался бы за неё…
— Церус? — тихо окликнул Ксинит, нерешительно ступивший на поляну.
Парень по-прежнему держал в руках удочки и ведро с наживкой. Он с удивлением смотрел на согнувшегося в траве брата.
Запах соперника заставил шерсть на загривке Церуса встать дыбом.
— Моя… — тихо, почти неразборчиво, зарычал полузверь.
Челюсти, не предназначенные для человеческой речи, плохо выговаривали слова. Чтобы говорить нормально, оборотням приходилось принимать привычный облик. Но коротенькое «моя» у Церуса вышло чётко. А в голосе столько всего было… Предупреждение, угроза, волнение и нотки страха. Вернее, опасения. Тревожился, что отберут едва обретённое сокровище.