— Церус!
Но вместо ответа она услышала громкий хлопок входной двери. Он так быстро покинул её дом, что она и глазом не успела моргнуть.
Побежала следом.
— Церус, вернись, — прошептала, сползая вдоль белоснежных перил. — Прости, — силы оставили её, и Медея плюхнулась на пол у изножья лестницы.
Горести прошедших часов навалились тяжким грузом. Она не стала больше сдерживаться и заплакала. Самозабвенно, от всей души. Выливая с солёной водой все обиды и разочарования, что ждали её на этом берегу.
21. Страх
21. Страх
Наплакавшись от души, Медея устало вытерла лицо краем юбки.
— Ну и ладно, — обиженно буркнула девушка. — Ну и иди. А я останусь в своём доме и буду делать, что захочу. Одна.
Одна…
Она осталась одна. В пустом особняке. Это неприятно. Привыкла, что рядом с ней всегда кто-то был. Раньше семья, потом проклятые, а теперь она совсем одна в этом пустом доме. Даже Марта сбежала — сослалась на поиски жилья и пообещала вернуться только утром. Предательница.
Только один раз в жизни Медея оказывалась в такой ситуации — когда очнулась после Красного мора. В то утро во всём доме, кроме неё, не осталось ни одной живой души. В комнатах и коридорах бабушкиного поместья лежали только почерневшие от жары тела. И запах… Медею передёрнуло. Она чётко помнила его. Такое не забить духами и пахучими травками. Эта вонь…
Легкие словно опять наполнились тошнотворной сладостью гниющей плоти. Медея едва сдержала рвотные позывы.
— Нет, — обхватив голову руками, воскликнула девушка. — Убирайтесь! — приказала дурным воспоминаниям. — Убирайтесь! — приказала своим страхам.
Медея не одна. Внутри неё теплится маленькая жизнь. И ей ничего тут не угрожает. Никакой Красный мор не сможет теперь отнять у неё подарок Луны. И в этом доме, за его надёжными стенами, она в безопасности. Пусть прошлые тревоги катятся прочь.
Медея в изнеможении прижалась спиной к боковине лестницы, около которой продолжала сидеть. Местечко так себе, ночевать тут не стоило. Нужно поискать что-то более подходящее для сна. Оглядела тёмный коридор. Его освещала лишь полоска льющегося из открытой двери кабинета света — там горел камин и свечи. Медея заставила себя подняться и вернуться в комнату.
На столе стоял большой семирожковый канделябр, массивный и тяжёлый.
— Пожалуй, самое время отправиться на покой, Меди. Спать! Чтобы этот день наконец закончился.
Взяв с каминной полки небольшой подсвечник на две свечи, она зажгла их, а все остальные потушила. Большая комната погрузилась в полумрак. Блики от огня камина заплясали на стенах в причудливом танце. Неприятное гнетущее одиночество снова окутало плотным одеялом. Казалось, где-то совсем рядом бродит призрак предыдущего владельца этого дома. А может, и нескольких владельцев.
— Совсем не страшно, — прошептала Меди и поспешила вон из кабинета.
Глупости! С чего ей бояться призрака отца? Она была хорошей дочерью. Только вот замуж вышла неудачно. А ведь папенька предупреждал, настороженно отнёсся к её выбору. Вот и первая причина неспокойной душе преследовать её: она виновна в смерти всей семьи. Пусть косвенно, но виновна.
За спиной в камине громко щёлкнуло и раскололось тлеющее полено, осветив небольшой вспышкой тёмный коридор.
— Отец, простил меня, — прошептала Медея и захлопнула двери кабинета. — Спать, спать, — приказала себе и пошла к лестнице, — но сначала нужно запереть двери.
Слуг не осталось, придётся всё делать самой.
Повернула ключ в главной двери. Потом заперла черный вход. В кухне закрыла на засов ещё одну дверь — через неё дворовые слуги приходили поесть.
— Теперь всё, — выдохнула с облегчением.
Она в безопасности. Ну хотя бы от непрошенных гостей. От людей. Призракам и страхам, засевшим в голове, двери не помеха.
Медея стала торопливо подниматься по лестнице, словно за ней и вправду кто-то гнался.
Хозяйские спальни располагались на втором этаже. Первой была самая роскошная — родительская. Медея торопливо прошла мимо неё — слишком плохие воспоминания теперь связали её с этим местом. К тому же от созданного маменькиными руками интерьера там мало что осталось.
Дальше шли спальни братьев, потом её комната. Вторая по величине, как у самой старшей из детей. Они с Вейдом жили в ней после свадьбы. Мама настояла, чтоб молодая пара осталась под её присмотром. Туда Медея тоже не пойдёт, она не собиралась ложиться в постель, где спала с Горнером. Нет. Только не это. Брезгливо сморщилась.
— Тогда куда? — спросила сама себя. Блик света указал дорогу, выхватив из темноты лестницу на третий этаж. — Конечно! Детская! — радостно воскликнула Медея.