Третий этаж был отведён для домашней прислуги, детские спальни и игровую. По соседству с комнатами нянек и горничных проводили первые годы жизни все дети Фалин.
Вот и общая детская спальня. Медея радостно открыла дверь. Здесь она спала до шести лет, и только после ей дали комнату на втором этаже. Даже повзрослев, Меди помнила первую ночь, проведённую в отдельной спальне. Ей было грустно и одиноко, примерно, как сейчас. Тогда она завернулась в одеяло и вернулась на третий этаж. Хотела снова оказаться в безопасности, в окружении братьев, сестёр и нянек.
В комнате ничего не изменилось. Только стало пусто без звонкого смеха неусидчивых обитателей и без птичьего пения. Зато как хорошо стало на душе в этом месте. Стены расписаны шарами и цветами, кружевные занавески, игрушки на полках и тумбочках. Кроватки под балдахинами по-прежнему на своих местах, а в углу постель для дежурной няньки. В этой комнате это единственное спальное место для взрослого человека. На нем Медея и проведёт эту ночь.
Поставив подсвечник на комод, она осторожно, чтобы не поднять пыль, свернула покрывало. Под ним лежали одеяло и подушка без белья. Ну и пусть. Медея упрямо поджала губы. Ляжет так. И раздеваться не будет. Хотя нет. Не сможет уснуть грязной. Придётся поискать постельное и что-то из одежды.
Вышла в коридор и на цыпочках, словно вор, пошла дальше. Половицы под ногами предательски заскрипели. Какой громкий и страшный звук в тёмном тихом доме… Рядом с детской классная комната, потом спальни няньки и гувернантки. А вот и то, что ей нужно — кладовая. К счастью, дверь не заперта. Медея заглянула внутрь. Она была тут всего несколько раз в детстве, когда играла в прятки. Вдоль всех стен встроены шкафы с огромным количеством ящиков. Тут легко потеряться. И как служанки запоминают, что где лежит? Открыла первый ящичек. Носовые платки. Потом пошли ящики с полотенцами.
— Это хорошо, — Меди, взяв пару штук, перебросила их через руку. — Теперь нужно найти постельное бельё. — Оно лежало во втором шкафу, а нательные сорочки в отделах у самого окна. Там же обнаружились махровые халаты. — То, что нужно, — обрадовалась Медея и с целым ворохом всего пошла обратно в детскую.
Старательно держала подсвечник подальше, чтоб не подпалить ткань и не забрызгать её воском — не хватало устроить новый пожар. Вспомнив, как огонь пожирал стены псарни, Медея поёжилась. — Только не начинай! — приказала себе, когда вспомнила Горнера.
Призраки словно только и ждали, когда она подумает о мертвецах, и радостно проступили в бликах от свечей.
— Выдумки. — Чтобы не бояться, Медея стала напевать. — Всё это выдумки и враки, — тихо мурлыкала себе под нос, застилая кровать. — Меди уже большая девочка, и она не боится ничего, только мора одного. И грязи. Меди нужно помыться. Очень-очень срочно.
Ванная в детской комната была устроена по последнему писку моды. Мрамор и изразцы, а у стены медная купель на львиных ногах. Не такая большая, как в комнате родителей, но вполне подходящая для сегодняшнего омовения. Меди не станет привередничать.
Вода поступала сюда по двум трубам. Как объяснял отец, одна шла из большой бадьи, установленной на чердаке. Туда накачивали воду ручным насосом, и, когда кран поворачивали, она текла под напором силы тяжести. Вторая труба спускалась вниз, в кухню, и, чтоб из неё потекла горячая, в специальной печи под накопителем воды разжигали огонь.
Медея повернула кран, украшенный красным камешком. Из него должна была течь горячая вода. Тишина, как и ожидала.
— Придётся мыться холодной, — вздохнула Медея и покрутила синий краник.
Сначала потекла рыжая струйка. Поплевав грязными кляксами и порычав, кран опомнился и пустил поток чистой воды. Купель набралась быстро. К радости, она оказалась не ледяной, а приятно-прохладной, как в озере. Ну конечно, как могла забыть? От летней жары бадья на чердаке всегда нагревалась.
Медея порылась в шкафчиках и, найдя рассохшийся брусочек мыла, залезла в ванну. Пришлось скрючиться и намыливаться сидя. Да, когда она мылась в ней последний раз, место было побольше. Ничего, это всё равно куда роскошнее кадушки, что служила для омовений в обители проклятых.
Свесив ноги через край, Медея ухитрилась окунуться с головой. Несколько раз проделав так, смыла с себя мыльную пену. Наконец почувствовав себя чистой, расслаблено замерла, глядя в потолок. От воды, на неё наползла сонная дремота. Усталость от минувших суток накрыла тяжёлой пеленой. Нужно как-то собраться и добраться до кровати, иначе окоченеет тут за ночь от прохладной воды и... от сквозняков?