Немного успокоившись в родных стенах, оборотень вернул себе человеческий облик, но продолжал непрерывно издавать вибрирующие звуки, походившие на урчание. Обошёл кровать.
Одежда, висевшая на нем рваными тряпками, мешала. Зачарованный амулет Церуса — тот, что сохранял одежду при обороте в волка — сломался. Во время рубки дерева оборотень зацепился висевшей на шее цепочкой за ветку и порвал ее, а с ней разорвалось и плетение эльфийской ворожбы. Теперь каждый раз перед обращением приходилось раздеваться. Сегодня было не до того.
Стянул через голову рубашку и отшвырнул её. Крепкая ткань разошлась по швам и требовала починки. То же случилось со штанами — одни лохмотья. Но хоть сапоги остались целы. Разулся. Зачем? Неудобно, мешают. Все остальное тоже… Когда разделся догола, радостно вдохнул полной грудью. Так хорошо, правильно. Можно всем телом прижиматься к самке, чувствовать её нежную кожу…
Урчание стало громче. Жёлтые глаза с нежностью оглядели неподвижную девушку. Цер с трепетом и наслаждением провёл руками по её телу от волос до пальчиков на ногах. Его нежные касания, похожие на щекотку, вызвали у Медеи мурашки. Оборотень заметил это и заволновался. Она замёрзла! Неудивительно, ведь то, что на ней надето, влажное. Это ужасно! Самочка может простудиться и заболеть!
Церус принялся аккуратно стягивать с неё тонкую сорочку. Замер, рассматривая груди. Восхитительна! И эти орочьи пятнышки совсем не портят её. Шкурка орчанки показалась даже весёленькой. Девушка, находясь в глубоком обмороке, никак на его действия не реагировала.
И ещё один кусочек ткани… Совсем маленький, но так пахнет ею. Цер не удержался и жадно понюхал скомканные в руке панталончики.
— Моя… — рык оборотня походил на стон.
Цер разжал пальцы и посмотрел на белую тряпочку как на сокровище. Захотелось припрятать эту вещицу, беречь как напоминание об их первой встрече.
Церус метнулся к сундуку с личными вещами. Да, тут, среди самого ценного, достойное место для этой вещицы. Цер сунул её на самое дно, в шкатулку из красной груши. Удовлетворенно вздохнув, повернулся к постели. С трепетом и волнением обошёл кровать, словно боялся приближаться к ней. Это как смотреть на солнце — так ярко, что невозможно.
Задумался, метнулся к входной двери, дёрнул, проверяя точно ли заперто? Надёжно? Да, все в порядке, никто и ничто не помешает… чему?
Церус тяжело глотнул и вернулся к постели.
Рядом с кроватью стояла бутылка крепчайшего гномьего рома. Иногда он делал пару глотков, чтобы расслабиться или быстрее уснуть после тяжёлого дня. Только пару глотков, потому как от стаканчика такого напитка пьянеют даже гномы. Сейчас самое время немного ослабить натянутые нервы.
Церус взял бутылку и отхлебнул. Огненная жидкость обожгла горло. Да, это тебе не эльфийское винишко. Этот ром продирает до самых пяток — одного глотка сейчас достаточно.
Она все ещё спала. Маленькая соня. Такая прекрасная.
Пальцы оборотня медленно скользнули по лицу девушки, затем по шее. Задержались на темным пятне.
«След от парной метки», — с гордостью подумал оборотень.
Снова поразился быстроте её решения. Вот так сразу взяла и выбрала его своей парой. Пометила. Церус счастливо улыбнулся. А ведь могла долго думать, выбирать. Вон сколько вокруг достойных претендентов.
Эта мысль не понравилась, и оборотень стал действовать смелее. По-хозяйски положил руки на высокие груди и чуть нетерпеливо смял их. Ярко-красные соски с готовностью упёрлись в ладони.
— Моя… — прошептал оборотень и облизнул губы.
Нехотя отпустил упругие холмики и скользнули вниз по плоскому животу… к курчавому треугольнику. Медному, темнее, чем волосы на голове. Сосредоточие манящего запаха. Не решаясь притронуться к женскому естеству самки, оборотень обвёл его кругом и огладил ноги. Стройные, может, чересчур белые по сравнению с его кожей. Острые коленки, тонкие лодыжки и крошечные пальчики с розовыми перламутровыми ноготочками.
Церус опустился на колени, чтобы лучше рассмотреть это чудо и… целовать. Наклонился и по очереди прижался губами к каждому пальчику. Волшебно… Самка пахла рекой, молодостью и немного болезнью. Оборотень нахмурился — болезнь, должно быть, от недоедания. Девушка ведь такая хрупкая, ей нужно лучше питаться. Он все устроит: еду, питьё. У его пары все это будет в изобилии.
А потом его губы двинулись дальше. Вверх, целуя каждый сантиметр ароматной кожи.
***
Медею разбудило собственное возбуждение. Вся она была словно охвачена огнём желания. Кожа покрылась испариной, низ живота сладко тянуло. Меди тихо застонала и приоткрыла глаза.