Въехали в открытые настежь ворота имения.
— Любы мои! — А это голос бабушки.
Медея торопливо распахнула дверцу возка и хотела, не дожидаясь помощников, спрыгнуть ей навстречу.
— Куда ты?! — матушка перехватила за локоть. — Остепенись! — осадила её обратно на сиденье. — Замужняя уже и тяжелая, а словно недоросль прыгаешь. Про дитя не забывай, — нравоучительно напомнила о её положении.
Медея охнула, на мгновенье испугавшись собственного порыва, прижала шкатулку к животу. И правда, что это она? Как глупая хотела спрыгнуть с высокого порожка. Не подумала о хрупкой жизни в своём чреве.
— Родненькие, — бабушка, одетая в богатое вышитое платье, подошла к первой повозке. Фамильную медь волос, почти обесцветила седина. — Ну-ка поторопись, — тросточкой толкнула слугу, приставлявшего лесенку. — Как сонные сегодня, — недовольно скривила губы. — Будто вы все ждали, волновались, а не я ночь не спала. Ох, дети мои! — наконец, ступени были проставлены и бабка бросилась в объятья сына. — Хорош! Подобрел еще больше! Величав! — гордо ощупала его широкие бока.
— Здравствуйте, матушка, здоровья, благополучия, — маменька, как положено хорошей невестке, низко поклонилась свекрови и расцеловала её щеки.
— Здравствия и вам! — бабуля нежно обняла её. — Как дорога? Медея! — воскликнула старушка. — Внученька!
И, забыв о чинности и старости, бросилась к Медее.
Повозку обступили. Словно и не человек выходил из неё, а стеклянная корова невиданной ценности. Такое внимание смутило Медею. Ей хотелось просто подхватить юбки и выпорхнуть на землю, как раньше. Но нет! Все тянули руки, охали и давали советы. Хорошо, что не додумались подстелить на землю перину. Ну, на всякий случай.
— Золотко моё, — причитала бабуля. — Как же так? Что удумали? Ведь на сносях!
— Бабуль, все хорошо, — Медея нежно расцеловалась с бабушкой. — Ехали осторожно, медленно. Да тут и пути-то всего десять часов.
— Возок на новых рессорах, — гордо пояснил отец. — Зятя подарок. Не едешь, а словно покачиваешься на волнах.
— Все равно риск! — отмахнулась старушка. — Раньше нужно было ехать. Как только узнала, что в ожидании. — Бабуля крепко прижала к себе любимую внучку. — Тут у меня хорошо, самое верное место для бремени. Маменька твоя так и поступала. Все тягости в этом доме провела, и вот посмотри, — бабуля наконец обратила внимание на остальных внуков, вышедших из второй повозки. — Все как один здоровые и красивые. — Она принялась нежно расцеловывать рыжеволосый выводок.
— А на кого бы я мужа оставила? — поправляя широкое, без талии, платье, спросила Меди. — На подруг? — И вспомнив, с какой жадностью таращились на красавца девушки её круга, поморщилась.
— Пусть бы тоже приезжал. А то видела его только раз на вашей свадьбе. Так и не знаю, что он за человек. Нехорошо, — покачала головой бабушка и повела всех к порогу.
— У него дела торговые, — оправдывала супруга Медея.
— У твоего отца тоже были дела.
— Так он с местными торговал, а Вейд к самым горам уезжает.
— Ох, святые небеса! — охнула бабка и осенила себя обережным знаком. — Вот ещё глупости — торговаться на границе.
— Ему видней, — мягко осадил отец. — Торговец он хороший, все дела удачные. А что по-новому работает, так и времена другие.
— Времена всегда одни: семья! — упрямилась бабка. — Что, у нас не с кем дела вести?
Продолжая недовольно бурчать, она проводила всех в дом. В высоком добротном особняке для каждого члена семьи уже были приготовлены комнаты, а в столовой ждал накрытый стол. Слуги принялись разгружать повозки. Дом наполнился суетой и гомоном.
Разместились на удивление быстро. Вышколенная строгой бабкой прислуга работала слаженно, словно муравьиная братия. Бабуля не первый десяток лет железной рукой распоряжалась поместьем. Отец не вмешивался, только выдавал деньги на необходимые расходы и управлял всем вокруг: землями, рудниками и мастерскими.
***
— Медея, ты идёшь? — в комнату заглянула сестра. Следом за ней забежали младшие.
— Да, только с причёской закончу.
Меди сидела перед большим туалетным столиком и, довольная, любовалась своим отражением. Беременность шла ей. Красота совсем не потускнела, лишь немного изменилась, сделалась более женственной, богатой.
Личная служка укладывала её волосы в модный пучок. Прядки на висках были ещё влажными от воды и липли к щекам — после приезда Медея успела быстренько омыться и переодеться в свежее платье.