Чего он хотел, было понятно без слов. Меди пьяно хмыкнула и посмотрела на здоровенную штуку между его ног, гордо торчавшую вверх. На такое трудно было не смотреть. Самая выдающаяся часть его тела.
— …Хотел кое-что другое, — словно дразня девушку, он двинул бёдрами, и его эрегированный член закачался.
Оборотень продолжал стоять у изножья кровати. Такой большой и красивый. Поджарое мускулистое тело сразу выдавало в нем воина, это тебе не изнеженный торговец.
«Хорош, — решила Медея. — Весь. Даже этот, как его… детородный орган... Детородный орган, — мысленно повторила девушка. — Штука, которой делают детей. Маленьких оборотней вроде Сфеноса». Заинтересованный взгляд Меди прекратил блуждания по телу похитителя и сосредоточился на его члене.
«Очень полезный орган», — заверил мозг.
— Что другое? — она раздвинула ноги и посмотрела Церусу в глаза.
Он замер и тяжело глотнул. Не ожидал?
— Тебя…
Он стоял и будто ждал. Чего? Разрешения?
Она убрала руку с груди и поманила его пальчиком. А что? Она спасала свою жизнь… И думала о продолжении рода. Она, между прочим, последняя из Фалин! Это такая ответственность — сохранить свой род.
Оборотень наклонился, упёрся в постель одной рукой, второй. Встал на кровать коленом и подвинулся к Медее. Опасливо, словно был на охоте и боялся спугнуть осторожную дичь.
— Скажи… — навис над ней.
— Что?
Его глаза вблизи завораживали. Как жидкое золото, не оторваться.
— Скажи мне «да». — Его губы совсем близко.
— Да.
— Моя пара.
Не слова — стон.
Горячий. Невыносимо горячий. От прикосновения его губ Медею словно окатило кипятком. Только очень-очень приятно.
— Да… — простонала она.
Церус волновался. Беднягу потряхивало, его дыхание сбилось, а руки словно не понимали за что хвататься в первую очередь. Такое волнение мужчины было приятно. Оно лучше, чем надменная самоуверенность, что сквозила в поведении Вейда.
Медея была абсолютно спокойна. А чего теперь волноваться? Решение принято. Она вся отдалась научному эксперименту. Это важно — выяснить, способно ли её тело зачать от двуликого. Если получится, то у неё будет ребёнок! Свой ребёнок!
Поощряя и успокаивая, она обняла Церуса. Погладила широкую спину и поддалась бёдрами, поторапливая приступить к главному. Процесс обещал быть приятным, Меди точно получит от него удовольствие.
— Да, Церус, — повторила она и закинула ногу ему на бедро.
— Медея, моя пара… — прошептал ей на ушко двуликий. Носом ткнулся ей в шею и жадно обнюхал. — Пара Церуса…
Член упёрся в промежность Медеи. Плавно двинув бёдрами, оборотень проталкивался внутрь. Большой. Меди даже немного струсила, почувствовав, как он раздвигает её. Но боли не было, только вновь проснувшееся желание. Церус был осторожен и нежен. Что-то шептал ей, о чем-то бормотал, просил.
— Да-а, Церус, — она не осталась безучастной. Это приятно — подаваться ему навстречу. — Хорошо…
Его толчки участились, стали глубже, резче.
Громко застонав, он укусил её за шею. Меди не удивилась: оборотень же, чего ещё от него ждать? Но сейчас он куснул не больно — только прихватил кожу. Скорее держал. И дрожал, переживая оргазм. Спина Церуса покрылась испариной. Жарко!
Медее тоже было стало жарко. Очень захотелось пить. Горло словно припорошили песком. Это все, наверное, от гномьего рома.
— Пить, — попросила Медея, когда Церус задышал ровнее.
Поднял голову. Улыбка дурашливая, счастливая. Церус сейчас был похож на растрёпанного мальчишку.
— Моя пара хочет пить? — выскользнул из неё и приподнялся на локтях. Тело оборотня все ещё подрагивало от возбуждения. — А есть? Хочешь есть.
Поцеловал и прикусил за нижнюю губку. Какой игривый и довольный собой шалопай. А где рычащее чудовище?
— Да, — неуверенно кивнула Медея.
Она точно хочет есть? По ощущениям — пора. Она ведь так и не позавтракала — как-то не до еды ей было в это утро. А после всех этих происшествий… энергозатратных… живот голодно заурчал.
— Но сначала пить. Только не ром, — в голове ещё не улёгся туман от выпитого. — Если можно — воды.
Церус растерянно оглядел комнату. На столе стоял кувшин, но воды в нем не было. Посудина была треснувшей, и оборотень ссыпал в неё разную полезную мелочь. А больше из кухонной утвари в комнате ничего не было. Он совсем недавно сюда перебрался, провёл в башне лишь пару ночей. Потому запасами не обзавёлся. Да и зачем? Приходил спать, а поесть всегда можно в кухне.
Придётся сходить вниз.
Церус осторожно отодвинулся от Медеи.
— Подождёшь минутку? Сейчас схожу в погреб и принесу питья и еды. Ты что больше любишь: оленину и кролика? — поцеловав пару в ушко, поинтересовался Цер.