Алкоголь и ощущение безопасности навалились сонной дремотой. Хотелось вот так лежать на солнышке и спать, спать…
— Тёмная сущность, которая поселяется в деревьях и съедает их изнутри.
Зое подали руку, и она поднялась, недовольно отряхивая и без того грязное платье.
Оказывается, Меди уже успела добежать до обители. Девушки-проклятушки собрались возле забора и внимательно рассматривали его обновлённый вид.
Зоя привезла из города добавку для белил и выкрасила свою комнату в жуткий розовый цвет. Находиться в её спальне теперь было противопоказано — опасно. Берта так и сказала: «Чревато психическим расстройством». Такая оценка не остановила Зойкину творческую натуру. К несчастью, у неё оставалось ещё много розового колориума. Взяв в помощь нескольких девушек, она принялась изводить его на старый забор, возведённый вокруг обители. Просто изгваздать его в ужасающий цвет Зое показалось недостаточно, потому под её руководством доски покрасили через одну.
— Какая жуть, — сказала Берта, всегда отличавшаяся прямолинейностью.
— Зато отпугнёт потустороннюю нечисть, — усмехнулась Зоя.
Медея прикрыла глаза и тихо рассмеялась. Ей было хорошо вот так лежать на прохладной травке.
— Я же говорила, что она снова ходила на ту сторону. — Зоя кивнула на полную корзину. — А ведь Берта запретила, пока у нас нет разрешения гулять там.
«Ну, ябеда, когда-нибудь я тебя поколочу», — мстительно решила Медея, а вслух ответила:
— Для дела ходила, не ради прогулки.
— Вижу, — подошедшая к ней Берта смотрела с подозрением. — А почему такой вид?
— Какой?
— Помятый.
— Устала. — Медея хотела подняться, но у нее отказали ноги.
Все силы вдруг покинули её тело. Наверное, это последствия пережитого шока.
— И тут, — Берта провела себе по шее. — Поцарапалась?..
Медея тронула место, которое указала сестра. След от укуса. Ранка превратилась в ощутимый под пальцами рубец.
— …И пахнешь… — Берта наклонилась к ней. — Ромом? Гномьим ромом! Ты что, напилась?
Нервы Медеи сдали, и она заревела. Да, оказывается, она не герой, а слабая пьяненькая женщина. Девушки окружили её в тесный кружок и сочувственно гладили по растрёпанным волосам.
— Я пошла, как всегда, — размазывая по щекам слезы и икая, говорила Меди. — Упала…
— Куда? — ахнули хором сестры.
— В воду, — уточнила Медея. — Там на мосту скользко. Я шла и…
— Бултых! — кивнула головой Зоя. — Это слизнизуи виноваты. По ночам они выползают из воды, облизывают камни, и те становятся страшно скользкими…
— Хватит, — осадила её Берта. — Мешаешь. Давай после расскажешь про своих слизуниров.
— Слизнизуев, — поправила Зоя.
— Неважно. После. — И обратилась к Медее: — И? Упала?
— Потом поднялась и перешла мост…
Девушки радостно закивали. Хорошо, что все прошло хорошо.
— …Я стала собирать перхалку, — Медея указала на корзину.
— О-о-о, — похвально протянули сестры.
— Потом выскочил оборотень, — продолжила Медея и икнула.
Девушки замерли и хором охнули:
— ОБОРОТЕНЬ?!
— Да! Он был огромный! — всхлипнула Медея. — Зубы и когти. Так рычал… Укусил меня. — Из её глаз покатились две большие слезинки. — Здесь, — указала на шею.
— УЖАС! — девушки от страха выпучили глаза.
— К-к-к-как ты выжила? — прошептала Берта.
— Не знаю, — всхлипнула Меди. — Я упала в обморок.
— Отличный план! Прикинуться мёртвой! — восхитилась Зоя.
— Когда очнулась…
— Его не было?
— …оказалась в замке.
— В замке?
— Откуда замок? — Берта посмотрела на Меди с подозрением.
Весь её рассказ… Может, бедняжка просто ударилась головой, и ей все привиделось?
— Он там, — Медея указала рукой в сторону речки. — Его видно с моста. И вороны… Они живут в нём.
— А оборотень? Он был с тобой? В том замке? — Чаруна взяла её за руку.
— Да, он был со мной. И…
— И? Что он сделал? — замерли девушки.
Медея густо покраснела, вспомнив что сделал с ней оборотень. Про такие подробности не стоит говорить. Да и как назвать то, что делали его губы?
— Он… он п-поцеловал меня.
— Поцеловал! — в голосе Себастины был восторг.
Она была самая любвеобильная из них и в городе заигрывала с каждым гномом.
— Да, поцеловал, — и Медея опять заплакала.
Вспомнила, что больше не увидит Церуса. Но почему от этой мысли так грустно? Он ведь мужчина. А мужчинам доверять нельзя.
— О, должно быть, он был страшный? Оборотень? Тебе было противно лобызаться со зверем? — предположила Агафья, глядя, как Медея убивается.
— Нет, — замотала головой Медея. — Оборотень изменился, стал высокий, стройный… ласковый.