Людожит. Такой далёкий и близкий. Чужое место. Неизведанное стаей до сих пор. Шаг, другой. Странно, что на Церуса не посыпался град стрел. И люди не вопили, увидев двуликого. И вообще тут было довольно пустынно. Потянул носом — из посторонних, не лесных, запахов только след его пары.
Его пары…
Волк довольно зажмурился. Сейчас он быстренько отыщет её, заберёт и сразу вернётся обратно. А чтобы никто не наткнулся на след огромного волка и не поднял тревогу, Церус перекинулся человеком. То, что был абсолютно голым, его не смущало. Погода прекрасная, телу комфортно.
За маленьким лесочком, утыканным могильными холмиками, Церус увидел пёстрый забор. Какая интересная покраска. Непривычная. А если смотреть дольше минуты, то в глазах начинает рябить. Видно, такой способ зашиты от врагов — чтобы недоброжелатели ослепли. Хорошо, что он оборотень и гораздо выносливее человеков.
Опустив взгляд на приятно-зелёную травку, Церус подошёл к забору и легко отодрал нижний конец одной доски. Вверху она оставалась висеть на гвозде, и стало удобно сдвигать её в сторону. Через щель осмотрел территорию. Никого. Пролез внутрь и вернул доску на место.
Он оказался позади небольшого домика с плоской крышей. Сарай? Нет, сарай левее — оттуда воняет козлятиной и курицами. А тут, судя по запаху мыла и сырости вокруг, баня. А живут они в том доме. Большом и старом. Из него доносился запах болезни.
Церус, нюхая воздух, осторожно пошёл вдоль забора. Нужно как следует осмотреться.
Огороженная территория была заполнена запахами карликовых орчанок. Их аромат ни с чем не спутаешь, у него особое плетение. Для нюха оборотня это походило на сладкую радугу, упавшую на землю. Цер не удержался и потёрся носом о столбик навеса. Его пара. Она частенько бывает здесь, на этой летней кухне. Её запах лучше всех и самый притягательней для Церуса. Уже родной. Другие не нужны.
Оборотень фыркнул, отгоняя от себе запахи-стебельки других орчанок. Нет, они не манят его, не кружат голову как запах Медеи.
Что удивительно и приятно, запахов орков-самцов нет совсем. Ни старых, ни свежих. Здесь находятся только самочки. Собратья, наверное, уже знают и страшно рады вот так наткнуться на поселение редчайшего вида и без соперников. Это как найти древнюю сокровищницу ничьих драгоценностей. Оборотни быстро приберут их к рукам. Хорошо, что Церусу повезло встретить Медею раньше других. На его пару с меткой никто не посмеет претендовать. А если посмеет — сильно пожалеет об этом.
Осматриваясь, Церус прошёл вдоль забора по кругу до точки своего входа. Гибкой змеёй забрался на крышу бани. Совсем рядом с ней растёт старая вишня, её густые ветки наполовину скрыли край постройки — в них и залёг оборотень. Получился удобный наблюдательный пункт. Осталось только подождать.
Из дома напротив доносились приглушенные стенами голоса девушек. Иногда Церу казалось, что он слышит голос Медеи, и тогда его сердце начинало биться быстрее. Все инстинкты требовали пойти и забрать, утащить в своё логово своенравную самочку, закрыть её на замок, чтобы снова не сбежала, и никого близко не подпускать к ней. Но Цер сдерживался — не хотел пугать маленькую орчанку своим напором.
Им нужно поговорить. О многом. Но сначала пусть объяснит причину побега. Церуса терзала неуверенность в себе. Неужели он успел разочаровать её? Сделал что-то не так? Это не повод расставаться, он все исправит. Нужно убедить её в этом.
Вскоре орчанки стали выходить из дома. Кто-то за водой, кто-то под навес готовить еду. Двуликий уловил запах каши, жареного лука и кореньев. Ещё они заваривали чай. А мясо? Цер подполз к самому краю крыши и всмотрелся. Нет, мяса не видно. Значит, питаются растительным кормом, как та коза, что на закате привели с болота. Ну хоть молоко у них есть и яйца. Вредные курицы кудахтали во дворе до самых сумерек, мешали подслушивать разговоры девушек.
На закате орчанки затопили баньку, и из трубы, что торчала рядом Цером, повалил дым. Двуликий зажал чувствительный нос — боялся расчихаться и выдать себя раньше времени. Когда стемнело, орчанки парами потянулись в купальню. А его Медея? Она вышла самая последняя, когда остальные, мокрые и пахнувшие мылом, скрылись в доме.
Сердце в груди оборотня забилось сильнее. Он хотел спрыгнуть прямо перед ней, но за руку Медеи цеплялась другая орчанка.