— Ох, девонька, — она сразу заметила состояние внучки, — ты что так бледна?
— Нечего страшного, — Меди не собиралась волновать семью. — Устала…
Вокруг засуетились слуги, отодвигая стулья, усаживая её и младших.
— …Я мужнин подарок открыла, — недовольно призналась Медея и протянула отцу гранёный камешек. — Только что это, не пойму.
— Чудно, — отец в недоумении повертел его в руках. Передал матушке. — Удивил зятёк. Такого я не видел раньше.
— Может, насмешка? — Зять не был любимцем матушки. Она считала его слишком красивым, а мужская красота для жены — горе. К тому же очень хитёр. Во всех его поступках она всегда усматривала подвох. — Есть записка к этому? Или, может, что говорил перед отъездом? Намекал?
— Нет, — качнула головой Меди.
— Дайте мне, — бабка забрала диковинку. — Камень. Не годный ни на бусы, ни на серьги. — Она брезгливо бросила его на стол. — Сам даритель пусть объяснится по возвращении. — Отмахнулась от непонятного подарка, как от назойливой мухи. — Сейчас давайте ужинать. — И кивнула слугам.
В комнату потянулась вереница прислужников с подносами. От горячего поднимался пар. Медея глотнула, проверяя, сможет ли есть. Аппетита не было, лёгкая дурнота по-прежнему тянула желудок. Остальные, проголодавшиеся в дороге, жадно набросились на угощение. Завязались разговоры. Члены семьи оживлённо обменивались впечатлениями от поездки и строили планы на завтра.
— Вот рыбку возьми, — уговаривала бабка непривычно тихую внучку. — Свежая, только с озера. А вот молодая картошечка, тепличная, ранняя. Отварили с маслицем и укропом.
— Спасибо, что-то не хочется, — Медея нехотя ковырялась в тарелке. — Наверное, и правда растрясло меня. Можно спать пойду?
— Конечно-конечно, — бабуля, не желая отпускать любимицу, поднялась из-за стола вместе с ней. — Идём, я провожу…
Спальню уже проветрили и оставили окна открытыми. На кровати взбили перину, рядом на столике зажгли ароматную свечку.
— …Укладывайся, — бабуля помогла Медее раздеться и накрыла её одеялом. — Не жарко?
— Холодно, — Медея сильней укуталась в одеяло. — Что-то знобит меня, бабушка.
— Ох! — всплеснула руками старушка. — Неужели простыла? По такой теплыни? — и заботливо приложила морщинистую руку ко лбу внучки. — И правда горячая. Вот беда. Ничего. Сейчас трав тебе заварю, и утром будешь как новенькая.
Бабушка была из рода травниц. В её семье девочек с самого детства учили делать лечебные сборы. Она и Медею с сестрёнками обучила знанию растений. Когда те гостили в поместье, бабка заставляла их ходить за травами в лес и на луг.
— Гашка! — окрикнула бабуля прислужницу. — Иди посиди с хозяйкой, пока я в кухню спущусь. Ничего, — наклонилась и поцеловала лоб внучки, — сейчас ромашки и липы заварим, добавим горицвет. Выпьешь чаёк, и сразу полегчает.
Бабушка ушла, а рядом на низкий стульчик присела служанка. Что-то стала рассказывать. Но Медея, словно потеряв поддержку родного человека, стала резко погружаться в болезненное состояние. Тело будто обложили льдом. Зубы застучали от холода. И потянуло куда-то вниз, на дно черной пучины, из которой, кажется, не будет возвращения.
— Господинка! Хозяюшка, — откуда-то издалека закричала Гашка. — Го-ре-е!
***
Просыпалась с трудом. Почему так тяжело поднимать веки? Хотела просто открыть глаза, а они будто склеены. И пересохло во рту. Медея попыталась облизать губы и с ужасом поняла, что они глубоко потрескались и покрылись коростой.
— Ма? — прошептала и закашляла.
Грудь пронзила боль, которая отдалась в животе. Почему эта боль ей знакома? Будто всю жизнь кашляла. А это не так, Меди была здоровой девушкой и очень редко болела. Разве что осенью могла подцепить насморк.
— Ба? — прошептала и все-таки смогла открыть глаза.
Сначала перед ней повисла белая пелена. Меди с трудом подняла руку — хотела протереть глаза. С пальца что-то соскользнуло и упало на грудь. Меди с трудом нащупала железный кружок. Обручальное кольцо? Как так? Оно делалось на заказ и сидело на пальце крепко.
Медея медленно, словно двигалась в воде, подняла вторую руку и попыталась надеть колечко обратно на палец. Оно снова соскользнуло. Тогда она протёрла глаза и, с трудом фокусируя зрение, посмотрела на свои руки. Какие они тонкие, словно не настоящие, и кожа просвечивает — видны все венки и, кажется, даже косточки. Разве так выглядели её руки? А что это за пятна на них?