Медея, не совсем придя в себя, не понимая, где находится, сосредоточилась на разглядывании своих рук. Кожу покрывали болячки. Много, но уже засохшие. Она ковырнула одну и заметила какие длинные у нее ногти. Будто она не стригла их недели две, а то и больше. Круглая коричневая корка отпала, под ней белел свежий круглый шрам.
«Вот ужас, — вяло думала Медея. — Неужели под каждой коричневой бляшкой шрам? — И стала сковыривать их. Кожа, словно мухомор, покрылась белыми пятнами. — Как можно жить с таким уродливыми руками? — от ужаса Медея начала думать быстрее. — Придётся теперь постоянно носить перчатки. А как это воспримет муж?»
— Мам! — ей казалось, что крик получился громким, но вышло лишь жалобное блеянье. — Гашка!
И закашлялась. Низ живота пронзила острая боль. «Куда все подевались?» Медея хотела повернуться на бок, но ноги затекли и были словно деревянные.
— Что же это?
Очень хотелось пить.
Меди повернула голову. Наконец, зрение стало чётким, и она смогла рассмотреть комнату, в которой находилась. Это её спальня в доме бабушки. Она в деревне? Память постепенно возвращалась. Конечно! Они всей семьёй переехали сюда на лето. Ради неё. Родители хотели быть рядом, когда придёт время рожать.
«Как же хочется пить!»
На столике рядом с кроватью нашёлся кувшин с чем-то мутным и стакан, наполовину наполненный жидкостью.
— Гаша! — снова позвала Меди и, не дождавшись служанку, потянулась к стакану.
Рука тряслась, и жидкость немного расплескалась. Ничего, она сильная, справится. Но сумела донести до рта только половину. Жадно выпила. Только допив, ощутила вкус. Мерзкий, прокисший. Как протухший квас или травяной чай. Что это они оставили возле неё всякую гадость? Ведь может отравиться, и ребёнок...
— Мой ребёнок…
Медея с трудом глотнула горькую слюну. Поняла, что с самого пробуждения не чувствовала движение плода. А малыш ведь всегда просыпался с мамочкой.
Она вообще не чувствовала живота. Только боль, когда кашляла. Медея медленно со страхом положила руку на живот. Он был плоский, как до беременности. Она родила? Когда? Что происходит?!
Оттолкнувшись от кровати руками и одеревенелыми пятками, поползла повыше на подушку, чтобы можно было оглядеть себя всю.
Открывшаяся картина заставила сипло закричать.
Надетая перед сном белая вышитая сорочка задрана до талии. Весь низ, ноги и кровать заляпаны уже засохшей кровью. Между ног, ближе к нижнему краю кровати, лежало то, что совсем недавно было внутри неё.
Ребёночек. С пуповиной и последом. Он не шевелился, не дышал.
Мёртвый.
Медея снова закричала. Преодолевая онемение и боль, поползла к своему дитю. Мальчик уже окоченел. Твёрдый и тёмный. Совсем не то, что ждёшь, поглаживая живот.
— Мама! — принялась звать плачущая Медея. — Бабушка!.. Папа!
Она обняла маленькое тельце и прижала к себе. «Зачем ты родился так рано? Почему не дождался срока?»
А потом взгляд наткнулся на тело. Совсем рядом с её кроватью, на полу. Тёмный раздувшийся от жары труп. Он не первый день лежал тут.
— Гаша, — опознала прислужницу. — Как же так?
К боли от потери ребёнка примешалась жалость к девушке, служившей у них с самого детства.
В окна, открытые настежь, подуло горячим ветром, и Медея вдруг поняла, что в комнате воняло мертвечиной.
— Где же все? Что происходит?
***
На пригорке за огородами проходила незримая граница посёлка. Тут в тени молодых деревьев расположился небольшой отряд. Они подъехали около часа назад и, наблюдая за притихшим селом с безопасного расстояния, решили перекусить.
— Может, сейчас спалим? — спросил крупный мужик с бородой, помешивая бурлившую в котелке похлёбку.
— Нужно подождать, — покачал головой худой старик.
Он был одет по-городскому, но скромно. Тёмная одежда выдавала в нем доктора.
— Чего? Пока зараза по всему побережью разнесётся?
— Две недели от начала мора. Таков закон. Если за это время не появятся выжившие, поселение надлежит уничтожить, а пока нужно наблюдать.
Бородатый недовольно сплюнул.
— Кто их соблюдает — эти законы? Все знают, что как только пошёл мор, нужно палить все, пока дальше не пошло.
— Смотрите! — закричал с пригорка молодой наблюдатель. — Там кто-то движется!
— Вот напасть, — недовольно скривился бородатый дядька. — Неужели проклятая?
— Точно заразу теперь разнесёт, — подскочил с земли другой мужичок — с деревянной рогатиной в руках.
— Не дадим, — уверенно заявил щуплый человек в рваной рубашке и подхватил свою рогатину.
— А ну, мужики, берите факелы! — скомандовал бородатый. — Хватит слушать приезжих. Наше поселение совсем рядом. Если зараза выйдет, то полетит прямиком к нашим домам.