Чтобы не игнорить требования Амура полностью, Погранец собрал четверых (хватит и столько) самых ненужных людей отряда, в том числе выписанного из госпиталя после ранения в жопу Федю, и послал их на новый блокпост. Командиром туда отправил надоевшего кума Большого. Впрочем, тот практически там не появлялся, целый день бездельничая на располаге.
В какой-то момент Погранец подумал, что даже хорошо, если бы укры начали наступать на город, может тогда все забыли эти склоки между собой?
Егорыч внимательно читал инструкцию на тубусе гранаты.
Всего дали на блокпост четыре одноразовых гранатомета, «мухи», как их называли бойцы. Два были совсем старые РПГ-18, 1975 года выпуска, и два РПГ-22. Даже те, кто служил в Советской армии, пользоваться ими не умели, да и не видели они их во время службы. Благо, инструкция понятная…
Егорыч выбрал самый новенький гранатомет и унес к себе на лежку, где спал. «18-е» оставили за бетонными плитами на посту, а еще один граник висел на беседке.
Военная техника стала часто ездить туда-сюда, внося хоть какое-то ощущение того, что личный состав блокпоста находится на войне.
Однажды ночью все проснулись от какого-то кошмарного грохота. Прислушались — сомнений нет! Танк! Свист двигателя нарастал… Обычно наши по светлому ездят, а тут…
Викторович стал названивать Погранцу. Рацию, по которой, как сказал командир, его можно найти всегда, перестала работать в тот же день. На пятнадцатый раз Погранец взял трубку и сказал, что узнает, какая техника там ездит. Грохот разрывал ночную тишину, и в лунном свете стал появляться силуэт боевой машины…
Все проснулись и переполошились. Викторович приказал занять всем места в вырытых лежках. Егорыч и Проходчик по очереди в темноте, через бинокль, пытались что-то разглядеть.
— Прячемся и из гранатометов ебашим! — суетился Таксист.
— Да подожди ты… Своих бы не ебануть…
Все тревожно чего-то ожидали.
Наконец танк заглох. Было видно, как двое членов экипажа ходят вокруг машины и светят тусклыми фонариками. Проходчик и Егорыч пошли к танку и вернулись с двумя ужасно грязными танкистами. Белыми были только глаза и зубы. Телефоны у них разрядились, и они дозванивались с телефона Викторовича своим командирам, доложить, что у них закончилась солярка. Егорыч налил им по сто грамм, и они ушли ночевать к машине.
На утро все устроили фотосессию на фоне грозной боевой машины, контейнеры динамической защиты которой были обильно посечены осколками. Два танкиста, уже пожилого возраста, общались неохотно. Только жаловались на то, что техника старая, и все постоянно ломается. Вот у них полностью вышла из строя электроника по непонятной причине… Бои идут тяжелые. Постоянно «Грады» работают, минометы. Только технику заведешь, начинается!
Только под вечер танк заправили, и он уехал.
— Слышь, Викторович! Надо подумать, как будем действовать, если что… А то смотри, бегали, как перепуганные, не знали, что делать, — сказал Проходчик, провожая взглядом танк.
— Коров побило троих… Добивал их… Жалко. Трава горела, хорошо, пожарные приехали и потушили, а так бы все сгорело… Шифер побило, стекла… Все в осколках… Трубы из земли эти торчат. Не взорвутся они? — Студент слушал бедолагу фермера. Ночью недалеко разрывались «Грады», оказывается, долбанули по ферме. Зачем? Там ведь нет военных… Фермер — хороший добрый мужик, пропахший молоком и навозом. Каждое утро он ездил на своей «копейке» в Совхоз, с женой и двумя некрасивыми дочками, доить коров, ковыряться на скотном дворе. Возвращался под вечер и угощал бутылем молока. Просил только каждый раз бутыль и крышку не выбрасывать… Сегодня среди ночи туда поехал, коров добивать. Комендантский час — не положено ездить, но его, понятно, пропустили. Даже сейчас, в этот трагический для него день, он привез молока и традиционно напомнил за бутыль.
Студент слушал рассказ фермера и вдруг понял, что для этого дядьки не существует никаких других проблем, кроме коров и семьи. Его не волнует война, что за десяток километров от его фермы каждый день гибнут люди, его не волнует кибербезопасность или еще что-либо… Он просто хочет доить коров! Хороший человек. «Наверно, вот таких мы и защищаем, сами они просто не могут это сделать», — думалось Студенту. Он почувствовал себя на минутку настоящим воином и защитником.