Звук, как сильный удар колокола! Бауум! Черный дым, яркие огненные осколки во все стороны…
Егорыч приподнял голову… «Попал, но она уехала?» Опустил… Еще раз…
Саму БМП было не видно, зато был хорошо виден небольшой столб черного дыма…
Егорыч встал в полный рост и увидел, как командир машины и стрелок вылезли из башни. Егорыч одиночными обстрелял их. Они не отвечали, просто спрыгнули за «бэху» и исчезли в зеленке. Оттуда раздались автоматические очереди во все стороны…
Граната попала в бак машины, прямо в районе насоса, поэтому хорошо были видны языки пламени. Орудие башни смотрело в зеленку.
— Пидорасы ебанные! — выругался Егорыч непонятно в чей адрес.
Викторович с бойцами, прячась в поле, слышал разрыв, а затем стрельбу.
— Егорыч там воюет, — сказал вслух Саня. — Викторович! Звони Погранцу! А то нам пиздец тут! Цыган кровью истечет…
Больше ничего не сказав, Саня опять побежал к дзоту.
Викторович увидел большое количество пропущенных вызовов от Погранца. У него сильно забилось сердце! Сейчас начальство его будет ругать! Бля…
— Да! — крикнул он в телефон.
Погранец сидел у себя в кабинете на ППД и играл в «Ворлд оф Танке». Интернет тупил, и пока он наводился гаубицей, противник куда-то исчезал.
— Ссуки! Подсвечивайте! Подсвечивайте! — кричал он прямо в экран. — Что за люди, долбоебы!
Затем на него напала какая-то сонливость, он захотел прилечь на диван. Там, не снимая берцев, лежала Багира. Она рассматривала какие-то картинки в интернете. Погранец налил себе пятьдесят граммов коньяка, выпил и стал вспоминать свои планы на день: что он вообще хотел сделать? «А!.. Амура надо дождаться… Куда-то поехать… Он же с утра звонил… Как раз посплю, а там и он объявится».
Вдруг в кабинет без стука ворвался Большой. Недавно Погранец оттянул его при всех за какой-то косяк. На удивление, Большой не обиделся, а стал более покладистым и послушным.
— Батя!!! — с некоторых пор Большой стал именно так называть Погранца. Кто-то из бойцов подхватил, и подобное обращение Саня слышал все чаще, — Батя! Мои звонят, там в стороне «Восьмого» стрельба какая-то! И знакомая звонила, говорит: не знаешь, что у вас там случилось!? Я ни до Викторовича, ни до кого не могу дозвониться!
«Мои», — это Большой имел ввиду своих бойцов, которые стояли у террикона.
Погранец звонил Викторовичу — никто не брал трубку. На Викторовича это не похоже. Таксист тоже не отвечал. Большой набрал Русика: в телефоне был слышен какой-то шум, а затем положили трубку. Большой опять позвонил знакомой, та сказала, что были какие-то «бахи», сейчас все стихло. Она звонила какой-то знакомой девчонке, та сказала, что по поселку ездят танки какие-то.
— Может, наши? — предположил Большой. — Хотя… чего тогда стреляют?
— Объявляй всем по полной боевой, — сказал он Большому и начал звонить Климу и Змею. — Где вы?! Срочно на базу! Срочно! По полной боевой! Не по телефону!
Голос Погранца стал таким суровым и властным, что даже вальяжный Змей почувствовал себя неуютно.
Погранец надел на голову ярко-зеленый берет с большой краснозвездной кокардой. Накинул разгрузку прямо на майку-тельняшку с зелеными полосами и стал натягивать беспалые перчатки.
— Ты сиди тут… На телефоне! Если что, поможешь с ранеными, — сказал он Багире.
— Я тут сидеть не буду, я поеду с вами…
— Я сказал, будешь сидеть тут! Это приказ!
— Ага, сейчас…
Опять прибежал Большой. На его пузе разгрузка сходилась тяжело, поэтому она просто была накинута на плечи.
— Русик дозвонился до меня… Этот, что был у меня… Говорит, вроде одна «бэха» в поселок прорвалась. Он не знает, где что… Их атакуют со всех сторон… Потом связь прервалась.
— Грузимся все, кто готов! Берем все гранатометы! Где Клим со своими?
— Подъехали только что…
Погранец начал спускаться с лестницы. Мысли, как сейчас ступеньки перед глазами, мелькали в его голове. Он поймал себя на мысли, что немного растерян от того, что нет точного понимания, что происходит на «Восьмом» блокпосту, но испуга или колебания не было. Погранец почувствовал внутри себя какой-то стержень, который позволит ему сейчас не растеряться. Он даже сейчас готов умереть. «Ничего страшного! Ведь поднимались тогда, Весной, за Родину, против фашистов, как деды… Поднимались не для того, чтоб барыг глушить или за копанки разбираться! Пусть их забирают! Похуй! Врага, главное, не пропустить!» — словно какой-то другой голос сейчас говорил внутри Погранца.