— Ты откуда сам, родной?
— Я тут живу, а ты ко мне в дом на танке едешь! — галдели все вокруг.
— Добить его нахуй…
Егорыч прошмонал его. Нашел документы и дешевый мобильник.
— Откуда!? — орал на пленного Погранец. — Будешь врать — расстреляем!
— Я из Хмельныцька…
— А хули ты тут делаешь!?… Из Хмельницка, блять! — вклинивался кто-то.
— Какая бригада!? Какой батальон!? — продолжал Погранец.
— Мэханизована брыгада… Мы заблукалы… Мы нэ хотилы сюды йихать…
— «Заблукалы»…
— Как тебя зовут!?
— Рома… Нэ вбывайте… В мэнэ мама…
— Ты из экипажа БМП!?
— Да…
— Кто? Командир?
— Ни… Стрэлок…
— Просишь не «вбывать», а сам по пацанам стрелял!.. Ох и Рома!..
— Командыр казав…
— Так это он стрелял!? Кончить его нахуй и голову отрезать! Отут на плитах поставить, пусть все видят… Хуйло! — вклинился в разговор Змей.
Погранец поднял голову и увидел зрачки Змея, подумал: «Опять под кайфом».
Пленный застонал и начал отключаться.
— Никого мы расстреливать не будем, мы не фашисты…
Везите его в больницу! Клим! Чтоб ни одного волоса лишнего с него не упало… Я сообщу в Особый отдел, пусть с ним разбираются.
Тем временем БМП разгорелась, и в ней начал взрываться БК. Самые смелые выбегали и снимали эти салюты на телефон. Погранец отзвонился в штаб, и на усиление приехало огромное количество людей из разных отрядов. Взрывы еще не утихли, и, несмотря на возмущения Погранца, Егорыч пошел к «КрАЗу» и начал там мародерить, нашел еще один автомат в кабине, с простреленным прикладом. Увидев такое добро в руках Егорыча, Погранец сам не выдержал и вместе с Багирой и Проходчиком тоже подошел к машине. Все снимали на телефон. Затем пошли по следу, по которому предположительно бежал противник. Нашли каски, разгрузки, бронники… В тот день бойцы на блокпосту хорошенько прибарахлились.
Погибший водитель тоже оказался откуда-то с Хмельничнины. Его просто закопали на обочине и поставили деревянный крест. Решили, что, если надо — откопают и отдадут. Сам «КрАЗ», полностью размародеренный, отбуксировали «Уралом» на базу. Висевший на одном из бортов красночерный флаг положили вместо тряпки на входе.
Как потом рассказал Погранец, который ездил на допрос к пленному, обстоятельства всего этого замеса были таковы.
Во время марша к позициям в БМП что-то сломалось, и они отстали от колонны. Чтобы машины не передвигались по одиночке, экипажу после ремонта поручили сопроводить тыловой «КрАЗ» с боеприпасами, водой и продуктами. В нагрузку туда залезли семь бойцов «Правого Сектора» (запрещенная в РФ организация). Водитель грузовика где-то не там свернул, и они заблудились. Командир БМП с кем-то созванивался и узнавал дорогу. Потом сказал ехать за ним. Ну и выехали…
Увидели флаги поздно. Решение командир принял дерзкое — идти вперед. Думали, что, если сейчас крутиться начнет или остановится, спалят из граников. Хотели стрелять, но что-то не сработала пушка. Ехали по поселку, решили подальше отъехать, а затем из пулемета начать косить и прорываться, поняли, что на блокпосту людей немного… Вроде и пушка заработала, и прорвались уже… Тут… Бах! Приехали…
— От Егорыч, маньячина…, — с улыбкой закончил рассказ Погранец. — Викторович, ты хоть налил ему за это, а?
— Да он сам пьет…
— Да тут хуй дождешься, — бухтел Егорыч.
— Выходит, с «правосеками» воевали…
— Не, Егорыч, красавчик! Он и спал с этой трубой… РПГ… Все ждал… Настоящий охотник! — тарахтел Ням-ням.
— Что там Цыган? — спросил Саня.
— А что ему будет?.. Пуля плашмя ударила — ляжку ему разрубила, на боку тоже царапина… Заживает. Что ему будет? Это ж цыган… Приехали, а он босиком ходит по палате… Слышу, что-то цокотит по полу… Думаю, что за хуйня? А это, бля, у Цыгана на ногах ногти такие, как у того орла!!! И на руках! Я, еб твою мать, Цыган? Ты так полы поцарапаешь!
— Ах-ах-ах, — заржали все.
— Так я с медсестрой одной договорился, денег дал ей, она брать не хотела… Я говорю: подстригите ему ногти. Ну это ж пиздец!
— А чтоб отсосала? Ах-ах-ах…
— Не, это пусть Цыган сам договаривается…
Блокпост усилили людьми из разных отрядов. Подкинули оружия. Стало шумно и весело. Каждый день все, перебивая, пересказывали друг другу обстоятельства боя.
— Пацаны! Честно… Я охуел! Я охуел! Лежу и думаю: что делать? Команд нет… «Бэха» в метре от меня промчалась… Испугался, честно, — заплетаясь рассказывал подвыпивший Русик. Долго он думал: остаться воевать дальше или нет. Не хотелось бы еще раз пережить то, что тогда в окопе. Решил остаться. Как и Егорыч, он теперь приносил с увала спиртное и втихаря пил, глуша свой страх.