— Вот, — немного смущённо закатала рукав.
— Уже отпустило? — он аккуратно проводит по шраму пальцем.
— Отпустило, — смотрю ему в глаза.
— Ух ты! А глаза какие! — с восхищением рассматривает. — Свои?
Повинуюсь порыву и говорю, как есть, оставив сказочку про линзы: — Гетерохромия, последствие травмы. — и отпускаю взгляд на уродливый шрам.
Потом мы обговорили размер, стоимость и эскиз. Обменялись номерами телефонов и распрощались..
По пути к остановке мое внимание привлекла старушка продающая цветы из ведёрка. Небольшие ярко жёлтые солнышки, уже связанные в букет. Моя бабушка назвала их дубочки, продавцы в цветочных магазинах гордо именуют их хризантемами. Вспомнив о бабушке, купила три букетика и пошла на другую маршрутку.
На кладбище в это раз не было ветра, и удалось рассмотреть его получше, не отвлекать на адский холод. Несмотря на то, что кладбище очень старое, оно чистое и ухоженное. В самой старой части, много необычных памятников и каменных крестов. Это место наполнено тишиной и мрачной эстетикой. Сперва иду на могилку к бабушке и маме. Приношу им по маленькому яркому солнышку. В этом мире принято разговаривать с покойными приходя на их могилки. Для меня это лишнее, ибо, не начинай разговор с мертвым поскольку тебе могут ответить. Не хочу разговаривать, сижу на скамеечке и вспоминаю счастливые моменты связанные с бабулей, их было много. Ярких и радостных, как эти цветы. Маму помню хуже, но в памяти находятся теплые воспоминая, они наполняют тихой грустью, с примесью сожаления.
Дальше ноги понесли меня к могилке Матвея Ивановича. На ней ещё много венков и засохших букетов. Сколько дней прошло с похорон? Восемь, десять?
Прибираю сухие цветы, сложив их в кучу. Выкину на обратном пути. В банку с водой ставлю дубочки. Призрак деда Матвея появляется справа. Печально смотрит на могилку.
— Я прожил хорошую жизнь, — необычно слышать его таким серьезным, — много что пережил и повидал. Любил Томочку и детей. Много полезного сделал для людей, но и о многом сожалею.
— Хочу, чтоб это помнили, понимаешь! А не то, что кто-то из моих детей меня обманул, ограбил, убил.
Он поворачивает голову ко мне и просит: "— Помоги Максиму, пусть это быстрей закончится. Мне здесь не место."
Я понимаю его переживания и будто чувствую тоже самое. Наверное, это теперь моя магия, чувствовать сердцем чужую боль, и помочь прекратить мучения, проводить затерявшуюся душу в мир покоя.
На его просьбу только молча киваю головой. И обещаю себе-обязательно сделаю все чтоб помочь.
— Ты знала его? — раздается новый голос.
Обернувшись, вижу парня моего возраста, худощавый, среднего роста, одет в парку защитного цвета и шапку со смешным бубоном. У парня светлые глаза, и немного длинноватый нос.
— Можно сказать и так. — отвечаю уклончиво.
— Я Илья, — и парень протягивает мне руку, ага внук, нанявший детектива. Интересно, как ему пришла в голову эта идея, почему не стал дожидаться официального расследования полицией?
— Алекс, — говорю на автомате и пожимаю ладонь.
— Так, где вы с дедом познакомились? — кивает на могилу.
Какой настойчивый, пытаюсь сообразить, чтоб такое выдумать. Матвей Иванович выручает: "— С бабушкой твоей работали вместе, в архитектурном бюро. К вам гости иногда приходил."
Выдаю это Илье и добавляю:
— Я последний раз Матвея Ивановича на бабушкиных похоронах видела. — и машу рукой в сторону ее могилки.
Ещё немного постояли и забрав сухие цветы пошли к выходу. Илья вызвался меня проводить, и мы неспешно бредем по улицам. Разговорились, нормальный парень на первый взгляд. Оказалось, он учится на архитектора-реставратора, пошел по стопам деда, как и я на четвертом курсе. Мечтает посетить Кижи и восхищается деревянным зодчеством.
Илья обрадовался, как ребенок, узнав, что я учусь на художника, почувствовал родственную душу. Немного поговорили о любимых художниках и новой выставке, которая сейчас проходит в местном музее изобразительного искусства. Потом он замолчал, и видно, не мог найти тему для разговора или хотел что-то спросить, но стеснялся.