– Туда пойдешь один, – тут он почему-то едва не сорвался на крик, будто обвиняя в чем-то Ивана. – Не думай, что я пойду с тобой до самого конца! Черт бы тебя побрал, и почему мне всегда навязывают таких идиотов! К ней, – добавил он уже спокойнее, – к ней отведу тебя я. Но запомни: ты получишь пропуск и пойдешь один!
Ваня хмыкнул. Все происходящее казалось каким-то нелепым сном, глупым и чрезмерно затянутым. Хотелось поскорее проснуться, но сон все не кончался и не кончался. Проводник наконец отпустил Ванину руку и ограничился тем, что время от времени подталкивал Ивана в спину.
– Живее…
Ваня не возражал. Он уже зарекся вступать в какие-либо переговоры с этим странным типом и молча шагал, не особо задумываясь над тем, куда, собственно, они идут. Наконец Проводник сбавил шаг и чуть ли не на цыпочках подвел Ваню к небольшому двухэтажному зданию, похожему на какое-то учреждение. Тихонько открыли тяжелую дверь, вошли внутрь. Обоих тотчас обдало непередаваемыми запахами старого дома, вроде бы и затхлостью, и подвальной сыростью, и гнилью, и каким-то своим особым запахом, присущим только этому месту.
Проводник, периодически вздрагивая, что-то строго прошипел Ване, видимо, требовал от него соблюдения тишины и приличий. Иван, собственно, и не помышлял о бунте, но покорно кивнул. Тогда Проводник снова крепко взял его за руку и повел вверх по лестнице. Ковра на ней не было, зато выбивалок для ковра сколько угодно. Пару раз Ваня чуть об них не споткнулся, хватался за перила, и его пальцы оставляли черные борозды в толстом сером слое пыли.
Поднялись на второй этаж. Тут уж Проводник совсем притих, ступал тихо, то и дело косился на Ваню и делал предостерегающий жест рукой. Иван молча шел следом, уже не пытался выдернуть руку, посматривал по сторонам и ничего не понимал. Удивлялся только тому, что здание, которое снаружи казалось таким маленьким, внутри оказалось просторным, с высокими потолками и тяжелыми люстрами, спускающимися вниз на толстых цепях. На стенах висели картины, какие-то пейзажи, явно принадлежащие одному и тому же мастеру, кое-где на низких постаментах стояли статуи, то ли гипсовые, то ли из неполированного мрамора. Но долго рассматривать не пришлось, потому что Проводник затащил его в какую-то комнату. На двери Ваня успел заметить металлическую табличку, но, что на ней написано, не разглядел и решил это сделать на обратном пути.
За столом сидела крупная женщина в очках и что-то сосредоточенно писала в большой тетради. Проводник кашлянул, но она не замечала его. Тогда он, до боли сжав Ванину руку, подошел к столу и снял шляпу.
– Простите…
Женщина не реагировала.
– Мадам, – Проводник был само подобострастие, – я имею честь… Одним словом, тот самый молодой человек, о котором мы с вами договаривались.
Мадам наконец соизволила оторваться от своих бумаг и с неприязнью уставилась на него. Ободренный тем, что удалось привлечь ее внимание, Проводник продолжил:
– Нам бы это… только пропуск выписать…
– Всем вам только пропуска выписывай, а бланков на складе нет, – сварливо пробурчала та и резко захлопнула тетрадь. – Нету бланков.
Проводник растерялся. Он был явно не готов к такому повороту и начал что-то невнятно мямлить:
– Но мы же договаривались… Вы меня обнадежили…
– Да что я тебе рожу, что ли, бланк? – взъелась дама, грозно поднимаясь из-за стола. – Вас много, на всех не хватает.
– Но поймите, – Проводник совершенно опешил, – наше дело не может быть отложено…
– Да что ты мне рассказываешь. – Она со злостью раскладывала бумаги по столу. – Ишь, шустрые какие! Тут люди неделями ждут, а ты бегай со склада в контору, как молодая, за копейки эти! Не частная лавочка, чтобы еще с каждым разглагольствовать!
При последних словах дама как-то особо выразительно посмотрела на уже начинающего понимать Проводника. Тот тут же полез во внутренний карман, достал оттуда мятый конверт и молча положил на стол. Дама, казалось, ничего не заметила и, продолжая ругаться, закрыла его какой-то книгой.
– И все приходят и приходят, и всем чего-то надо, и днем и ночью нет тебе покоя!..
Праведный гнев ее, казалось, пошел на спад, и она уже спокойнее посмотрела на Ваню:
– Пропуск на одно лицо?
Ваня молчал, за него быстро ответил Проводник:
– На одно.
– Паспорт! – рявкнула дама, и Проводник тотчас извлек из того же кармана Ванин паспорт.
Иван даже забыл удивиться, откуда он у него взялся.
Ответственная по пропускам, как мысленно окрестил ее Иван, несколько секунд молча изучала документ, затем, шумно вздохнув, достала из ящика стола целую стопку белых карточек. По лицу Проводника скользнула легкая улыбка, которую он, впрочем, тут же постарался спрятать.
Размашистым почерком дама заполнила бланк, подышала на большую круглую печать и поставила жирный оттиск.
– И чтобы это было в последний раз, – наставительно заявила она Ване, выдавая пропуск. – Договариваться надо заранее, у нас живая очередь на полгода вперед!
– Разумеется, – снова ответил Проводник за Ваню и, поклонившись, вышел, по-прежнему ведя Ирана за руку.
На двери было написано «Бюро пропусков».
Обратно вышли тем же путем, только сейчас Проводник был куда как менее сдержан, весело шутил с Ваней и попутно рассказывал, как называется та или иная картина. Иван не слушал. В руках у него была маленькая белая карточка, на душе было смутно и очень хотелось спать. На улице стало еще холоднее, пошел мокрый снег. Только Проводнику все было нипочем. Он, будто стараясь наверстать упущенное, все говорил и говорил:
– Тебе, наверное, интересно, кто я, черт возьми, такой и что все это значит?
Ваня рассеянно кивнул, всецело поглощенный изучением пропуска. Проводник обиженно засопел, но продолжил:
– Дело в том, что я… впрочем, долго объяснять. Дело вовсе не во мне, я всего лишь тот, кто доводит до места. Я – Проводник. Ты же имел неосторожность взять яблоко, – тут он помялся, будто ища подходящее слово, – то есть не ты, конечно… Проклятие! Одним словом, это яблоко взяло и выбрало тебя. Ты же только пожелал… Пожелал оказаться…
– Там, где она, – мрачно вспомнил Иван.
– Ты пожелал оказаться там, где она?
– Да…
– Ну вот. Так что яблоко, собственно, и ни при чем – оно выбрало тебя только потому, что ты этого пожелал всем сердцем. Кстати, по всем правилам яблоко следовало бы бросить перед собой. И, – он сделал выразительный жест, – того… за ним! Ты, конечно, поступил кардинально, и теперь оно в тебе. И уже не яблоко указывает тебе путь, а ты видишь его сам. Ну, может, пока не видишь, не чувствуешь, не понимаешь, но подсознательно ты выбираешь правильное направление. Компас не с тобой – он внутри тебя. Потому-то ты и пошел со мной.
Ваня наконец собрался с духом и спросил:
– И куда я иду?
– К ней, – коротко бросил Проводник и почему-то опять остервенился: – Какого лешего ты постоянно задаешь вопросы?! Я не справочное бюро, мать твою! Мне платят не за то, чтобы я объяснял, что да как, каждому идиоту, неосторожному в своих желаниях!
– А что, таких много? – невинно поинтересовался Иван, уже привычный к таким резким перепадам.
– Хватает, – буркнул тот в ответ.
Некоторое время шли молча. Наконец Ваня не выдержал:
– А я ее найду?
– Откуда мне знать? – равнодушно повел плечами Проводник и тут же дружелюбно добавил: – Кто ищет, тот всегда найдет.
– Бороться и искать, – грустно согласился Ваня и больше уже ни о чем не спрашивал.
Первым заговорил Проводник:
– Пропуск покажешь первому, кого увидишь на той стороне. Я не знаю, кто это будет, скорее всего высокий старик, но может быть, и маленькая девочка. Черт бы их побрал, никогда нельзя точно угадать, кто придет в следующий раз. Поздоровайся, но не вступай в беседу, будь вежлив, но не задавай вопросов. Хотя разве ты можешь не задавать вопросов? Слушай свое сердце… Внутренний компас тебя не обманет, следуй за ним. И… короче говоря, на месте разберешься. С тобой мы больше не увидимся. – Последнюю фразу Проводник произнес глухим шепотом.