Подсчитав скорость полета пули в секунду (около 300 метров), массу пули, Комар пришел к выводу, что "сильный удар пули при этих условиях должен произвести большой разрушительный эффект; то, что пуля Пушкина пробила руку Дантеса без повреждения кости, нельзя назвать большим эффектом. На эту работу израсходовалась только незначительная часть всей силы удара, и главная часть его обрушилась на пуговицу. Она должна была если не разрушить, то деформировать пуговицу и вдавить её в тело".
В ходе следствия Дантеса попросили показать пуговицу, но сделать этого он не смог. Вероятно, прав М. Комар, говоря, что "Дантес спасся только благодаря тому, что вышел на дуэль в панцире, надетом под мундир в виде корсета".
В 1990 году появилась ещё одна версия. Прокурор-криминалист Б. Пискарев и заслуженный юрист РСФСР Д. Алексеев пытались объяснить тот факт, что пуля, выпущенная из пистолета Пушкиным, не причинила Дантесу никакого вреда и практически не оставила на его теле следа. Они исходили из того, что Данзас, секундант Пушкина, пытался предотвратить дуэль, хотя и надеялся, что "случится чудо или провидение расстроит поединок. Но, увы...".
Авторы статьи предположили, что Константин Данзас решил уменьшить заряд пороха в пистолете Пушкина, рассчитывая, что Д'Аршиак сделает то же самое. Слово Пискареву и Алексееву: "Оставалась единственная, пожалуй, возможность, нет, не отвратить схватку, но хотя бы ослабить её губительные последствия... Не будем больше гадать, когда именно пришло к Данзасу верное решение: уменьшить, скажем, наполовину, заряд...
Если предположение верно, то Данзас оставил своего друга Пушкина безоружным, ибо никаких данных о том, что Д'Аршиак поступил так же, - нет.
Дантес не смог представить военным следователям и пистолеты, из которых стрелялись противники, хотя именно он унес их с места дуэли.
Вернемся к показаниям арендатора Дм. Мякишева: "Старик выбежал на улицу и увидел, что какого-то господина вели двое под руки, посадили в карету и повезли в город".
Человек, которого вели, - Пушкин, вели его Д'Аршиак и Данзас. На месте дуэли оставался один Жорж Дантес. Он должен был собрать оружие и вещи шинели секундантов. Больше пистолетов никто не видел. Если верить показанию Дантеса, то пистолеты были абсолютно одинаковы. Предполагается, что это пистолеты новейшего образца, имевшие, кроме капсульного ударного замка, ещё и нарезной ствол.
Боюсь, что пистолеты Пушкина исчезли именно потому, что они отличались от пистолетов Дантеса. Последний получил их от сына французского посла в Петербурге де Баранта. Естественно, он вернул их владельцу, а тот увез их во Францию. Эрнест де Барант умер в 1859 году. Пистолеты сменили нескольких владельцев: Проспера, брата Эрнеста, а потом полковника де Шательперона, мужа их сестры. Далее след пистолетов теряется, и через сто лет (в 1955 г.) они появляются на аукционе в зале Друо в Париже. Пистолеты купил неизвестный. А ещё через десять лет они оказались в частном Музее почты в городке Лимре.
Есть сообщение, что какие-то пистолеты демонстрировались на выставке в Париже в 1937 году - к столетию со дня смерти А.С. Пушкина.
Пистолеты из музея в Лимре изготовлены в Дрездене оружейным мастером Карлом Ульбрихом. Единственным свидетельством того, что именно эти пистолеты участвовали в дуэли, является записка их бывшего владельца, приложенная к ним при продаже: "Эти пистолеты принадлежали барону Эрнесту де Баранту, дипломату, который их одолжил своему другу г-ну Д'Аршиаку во время дуэли Пушкина с г-ном Дантесом. Г-н Д'Аршиак был одним из секундантов. Они были отданы полковнику де Шательперону в 1884 году бароном де Барантом, братом барона Эрнеста. Париж 1 мая 1920 г. Полковник де Шательперон".
Правнук Пушкина Георгий Михайлович Воронцов-Вельяминов пытался купить эти пистолеты, но владелец музея отказался1.
Дантеса можно представить в качестве убийцы. Пушкина - нет. Получается, что победить в этом и любом другом поединке он не мог. Россия потеряла Пушкина физически, но если бы он убил Дантеса, то могла бы потерять духовно. Поэт и писатель Пушкин мог так и остаться в заснеженной ложбине на краю Комендантской дачи навечно. Вернулся бы домой совсем другой человек. В предсмертные часы он говорил, что думал, что получит удовлетворение, если убьет Дантеса. Но после минутной радости, вызванной точным выстрелом, после которого Дантес упал, он почувствовал пустоту и разочарование. Насколько большим могло оно быть, если бы Пушкин убил Дантеса!
Он - жертва. Жертва не только заговора, но и самоубийственного стремления к смерти. Еще в 1829 году Пушкин написал стихотворение "Брожу ли я вдоль улиц шумных", где прорвался его интерес к смерти.