— О, черт, — простонала я, обвивая ногами его талию.
Он снова засмеялся, схватив меня за бедра. А потом он встал, поднимая меня с собой. Он прижал меня к стене хижины, жестко трахая, волны удовольствия прокатывались по моему телу, когда он входил в меня снова и снова. Я прислонилась к шершавому дереву, выгибая спину, предлагая себя ему, задыхаясь и выкрикивая его имя снова и снова. Я закрыла глаза, когда огонь оргазма пронзил меня, заставляя дрожать и задыхаться. Локи стонал и дышал мне в шею, все его тело содрогнулось, когда он вошел в меня.
Я вцепилась в его плечи, когда мои дрожащие ноги снова нашли крыльцо, и мы стояли рядом, тяжело дыша, обнявшись. Он поцеловал меня в лоб, когда его сердцебиение медленно вернулось в норму, а затем отстранился, поднеся мои пальцы к своим губам.
— Готова к экскурсии? — спросил он.
Я встретилась с ним взглядом и вздрогнула от искры, возникшей между нами. Он снова поцеловал мои пальцы, медленно, прежде чем повернуться, чтобы открыть дверь. Я вздохнула, любуясь стройными изгибами его обнаженного тела. Мой муж, подумала я, следуя за ним в хижину. Мой муж.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Локи, нежно целуя в шею, разбудил меня еще до рассвета, пока я не повернулась и не увидела, что он улыбается в бледно-сером свете раннего утра.
— Пойдем со мной, — прошептал он, поднимаясь с кровати.
Я переплела свои пальцы с его и пошла с ним к крыльцу. Я слышала шум водопада, видела смутные очертания леса, раскинувшегося под нами.
— В чем дело?
— Подожди, — прошептал он, встав позади меня и положив голову мне на плечо.
Я ждала, вдыхая мягкий, неподвижный воздух, спиной ощущая, как поднимается и опускается его грудь. Как раз в тот момент, когда я собиралась спросить, не шутка ли это, вдалеке появились мягкие золотистые волны, мерцающая рябь света на фоне далекого океана.
А потом в Альвхейме забрезжил рассвет.
Солнце поднялось позади нас, и внезапно океан стал расплавленным золотом, пенистые волны блестели, как отполированный металл. Солнечный свет скользил по воде, открывая прибой, разбивающийся о бесконечную мерцающую нить, открывая заплетенное в косички устье реки Света. Когда рассвет достиг покрытых листвой верхушек деревьев, тысячи белых птиц взлетели в воздух, наполняя лазурное небо своим безмолвным танцем.
— На Альвхейме нет времен года, — прошептал он, когда золотой свет распространился по лесу, превращая реку Света в тысячу сверкающих радуг. — Утро всегда такое.
Я ахнула, поднесла руку ко рту. Перед глазами все начало расплываться, когда глаза наполнились слезами. Я сморгнула их, не желая пропустить разворачивающуюся передо мной сцену. Яркие цвета Альвхейма делали пейзаж похожим на картины Бирштадта, как и его мифически великолепные, насыщенные солнцем образы Йосемити.
— Это… — я замолчала. Слова меня подвели.
— До сегодняшнего утра, — прошептал он, приблизив губы к моему уху, — я был единственным, который видел это.
Золотое утро растворилось в потоке слез.
— Пошли, — сказал он, втягивая меня внутрь. — Завтрак уже готов.
***
— Я очень тщательно выбирал это место, — сказал мне Локи, когда мы ели завтрак из Вал-Холла. — Достаточно далеко от глаз светлых эльфов. Защита со всех сторон. Адский вид. И я связал его с Вал-Холлом, так что здесь всегда есть, что поесть и попить.
— Тут прекрасно, — сказала я.
— В детстве я обожал истории об Альвхейме, — сказал он, потянувшись за кофе. — Я поклялся, что буду жить здесь… Что?
Я покачала головой, понимая, что смотрела на него.
— Просто… мне трудно представить тебя ребенком.
— Я был незаконнорожденным сыном Лаувейи из Древнего Утгарда. Маленьким, слабым. Без отца, чтобы защитить меня. Трудно сейчас это представить.
Я потянулась через стол, обхватив его прохладные пальцы рукой.
Он пожал плечами.
— Я ни о чем не жалею, — сказал он ровным и размеренным голосом. — Я не был сильным, поэтому стал умным. Моя мать была из низшей касты, поэтому я был амбициозен. Я был еще совсем ребенком, когда встретил Одина, и мы стали побратимами, поклявшись на крови. Я думал, что жизнь среди Асов будет… другой.
Он посмотрел в окно, потом снова повернулся ко мне.
— В любом случае. Это древние истории. — Он обхватил пальцами кружку с кофе и улыбнулся мне.
— Так… — я замялась. — У нас неприятности? Здесь?
— О, конечно, — весело ответил он. — Значительные неприятности.