Где-то в середине строя зашевелились, запереговаривались солдаты.
— Отставить разговорчики! — прикрикнул Сафронов. — Нечего ярмарку устраивать (опять вырвалось словечко капитана Горового). Вот вы из какой части?
Взлохмаченный солдатик, напоминавший Сафронову воробья, смотрел на него сконфуженно и молчал.
— Что, свою часть забыли?
— Из мотопехотной, — тихо ответил солдатик.
— Есть еще из мотопехоты? — спросил Сафронов.
— Есть, — раздалось несколько голосов.
— У вас что, в мотопехотной, не знают, как в строю стоять?
Наступила тишина. Солдатик, напоминающий воробья, стоял багровый.
— Объясняю дальше, — продолжал Сафронов. — У нас остаются только те, кто не хочет в госпиталь. Но... — Сафронов сделал паузу. — Но это не значит, что у нас можно вести себя вольно, так, как некоторые вели себя до этой минуты. У нас воинское подразделение. Батальон, — вырвалось у Сафронова. Он не смутился, а повторил твердо: — Да, батальон выздоравливающих. Я имею в виду перспективу, самое ближайшее будущее. И значит, вы подчинены всем воинским порядкам и дисциплине. Никаких самоволок. За самоволку буду строго наказывать. С завтрашнего дня точный распорядок. Подъем в семь ноль-ноль. Отбой сегодня в двадцать два ноль-ноль. Утром и вечером общее построение. После ужина сейчас же построение. Желающие поехать в госпиталь есть? Три шага вперёд, шагом марш!
От строя отделилось человек десять.
— Запишите, — обратился Сафронов к Горбачу,- утром отправим.
Горбач поспешно кинулся выполнять приказание. Было видно, что все, что произошло на его глазах, произвело на него впечатление.
— А строевая будет? — выкрикнули из глубины строя, явно рассчитывая на насмешливую поддержку товарищей.
Но строй молчал.
— Если найдем её необходимой и полезной, то будет, — ответил Сафронов.
— А нас обмундируют?
— Вот это серьезно. Сейчас ответить не могу. Переговорю с кем нужно, тогда отвечу. Больше вопросов нет?.. Смир-но! Если есть офицеры, прошу остаться. Остальные, р-разойдись!
40
Офицеров оказалось больше, чем предполагал Сафронов. Человек двадцать, точнее — двадцать один. Даже двадцать два. Лейтенант Савич подошел чуть позже.
— У нас котелок на двоих, — объяснил он, принимая стойку «смирно».
— На двоих, значит, — сказал высокий офицер и накрыл небольшую голову лейтенанта своей огромной ручищей, как каской.
Все засмеялись. И лейтенант засмеялся. По этому доброжелательному смеху Сафронов догадался: высокий пользуется уважением товарищей.
Сафронов дождался, когда все успокоятся, и заговорил:
— Очень прошу помочь мне, товарищи. Во-первых, мы вдвоём — завтра должны прислать сестру — не справимся с вашим лечением, если нам еще и дисциплиной заниматься придется. Во-вторых, нас просто разгонит командование, если увидит все это сборище. Извините, конечно.
Офицеры молчали. Но это молчание означало понимание. Сафронов продолжал более уверенно:
— Раз это батальон, стало быть, в нем ну хотя бы две роты. А в каждой роте по два взвода. Отделения вы сами организуете. Так что кто желает вступить на вакантные должности?
Офицеры не отвечали.
Они держались с ним на равных, без того некоторого высокомерия, какое порой встречается у строевых офицеров по отношению к нестроевым.
«Значит, действия мои одобряют, — подумал Сафронов. — Но для них, вероятно, непривычна такая постановка вопроса».
— Тогда разрешите вот вас попросить быть одним из командиров рот, — обратился Сафронов к высокому офицеру.
— Старший лейтенант Новак, — отрекомендовался тот. — Но я не знаю... Здесь есть постарше. Вот капитан, — указал он на приземистого человека с асимметричным лицом.
— Ну что же, — согласился Сафронов. — Он будет командиром второй роты.
— Капитан Сенченко, — представился капитан и слегка щелкнул каблуками.
— Теперь командиры взводов, — сказал Сафронов, — четыре человека.
Когда назначения закончились, Сафронов извинился:
— Задержал вас. Но ничего не поделаешь. Ужинайте. А через полчаса новое построение, организационное.
Сафронова догнал старший лейтенант Горбач.
— Вот список, — сказал он, протягивая бумагу. И не сдержал восхищения: — Да вы, товарищ капитан, и в самом деле строевой. Я ведь насчет академии так... не сердитесь... Но вы просто знаете...