— Что за люди, лейтенант?
Шевченко не спешил с ответом. Разве не видно? Какой же ты командир, если не можешь отличить медсанбат от строевого батальона?
— Не медсанбат ли Травинского?
— Он самый.
— А где же командир?
К Травинскому шли вместе. Чуть впереди капитан, за ним в полушаге Шевченко. Что-то знакомое показалось Шевченко в лице капитана. Где он его видел? Нет, показалось.
Травинский, увидев капитана, сам пошел навстречу. Что за капитан? Может, проверяющий? Давно ведь никого не было.
— Товарищ военврач третьего ранга, — рапортовал капитан, — представляюсь по случаю назначения комиссаром вверенного вам батальона. Капитан Криничко.
Травинский улыбнулся, подал руку.
— Очень приятно, — сказал он. — Ну что ж, капитал, прошу в строй. Лейтенант Шевченко, давайте команду, поднимайте людей.
Капитан замялся, словно что-то вспоминая, затем сказал:
— Товарищ военврач третьего ранга, ходок-то из меня пока неважный. Только из госпиталя. Ранение в ноги. По чистой хотели. Но упросил оставить в армии. Вот к вам и назначен. Может, представите меня, а я поговорю с людьми, так сказать, в порядке знакомства?
— А стоит ли сейчас? — замялся Травинский. — Как-то неудобно получается. Я представлю вас. Все пойдут совершать марш, а вы...
— Ничего, меня должны понять. Я объясню.
— Ну, ладно, представлю вас сейчас.
| Начсандива на месте не оказалось. И Травинскому ничего не оставалось, как написать записку. Он несколько раз писал и рвал. Чем дальше, тем больше, наверное, убеждался, что этот задуманный им марш, так сказать, визит вежливости, ни к чему. Как бы еще посмотрел на эту прогулку начсандив! Травинский почувствовал усталость. Он даже испугался, подумав: «А что, если сейчас на пороге появится начсандив?» Как он будет изворачиваться? Надо быстрее сматываться. Травинский вырвал чистый лист на командирского блокнота и вполне официально написал: «Товарищ военврач первого ранга! Медико-санитарный батальон сегодня совершает двадцатикилометровый марш с полной выкладкой. Маршрут проходил через село. Я зашел к Вам, но Вы оказались в отъезде. Самочувствие личного состава батальона хорошее. Готов выполнить любое задание!
Командир медико-санитарного батальона военврач третьего ранга Травинский».
Эту записку он заклеил в конверт, положил на стол, распрощался с хозяйкой.
Обратный марш батальон совершал уже без Травинского, он уехал на попутных санях.
Вернувшись с марша, Горяинов нервничал.
— К чему этот марш! Десять дней, как подал рапорт, чтобы хоть на неделю послали на стажировку в действующий медсанбат, и ни слуха, ни духа. Занятия проводим без наглядных пособий. Сорвать бы пломбы на ящиках с хирургическими инструментами, показать, научить!
— Такие марши тоже кое-что дают, — возразил Шевченко.
— Мы и так домаршировались! Дальше некуда!
Девчата, несмотря на усталость, затеяли стирку. Шевченко решил непременно поговорить с Аленкой Шубиной. Что-то муторно становилось у него на душе от ее взглядов. У калитки Павел остановился. Анка Широкая нагнулась над лоханью со стиркой. Аленка в это время вешала на веревку выстиранное. Возле них куражился конопатый видно, уже в годах, младший сержант.
— Эх, какие хорошенькие!
Анка выпрямилась: лицо у нее суровое, бороздки меж бровей обозначились.
— Ну, че вам, младший сержант, надо? Уйдите!
— А я, может, хочу познакомиться.
— С кем? С ней? — кивнула она на Аленку.
— Не, с тобой. Больно ноги у тебя красивые, словно выточены.
— Чевой-то? Тебе и в ватных брюках ноги видать? Гляди, какой сыскался!
— Я всурьез тебе говорю. А ты...
— Я тоже тебе всурьез — уйди подобру-поздорову! Анка моргнула Аленке, и та подкралась к нему сзади и легла, а в этот момент Широкая изловчилась и пнула его в грудь. Младший сержант рухнул на снег, и сверху оказалась Анка.
— Аленка, боги за ножом, я его сама удержу. Ну, милый, не осуди. Все пуговицы обрежем и отпустим. Тише, хлопец! Ну, че у тебя там? А? Да не боись, больше ничего резать не будем!
Анка уверенно сидела на младшем сержанте.
— Я же пошутил, девка! Зря ты так-то со мной! Пусти! Ну че навалилась? Фашист, что ль, я? А?
Шевченко вошел во двор.
— Товарищ Широкая! Вы что, шпиона поймали?
— Ну, отпусти! — умоляюще шептал младший сержант.
И Анка отпустила. Высвободившись, младший сержант опрометью бросился со двора.
— Вы что это, серьёзно?
— Да нет, решили попугать. Уж больно эти химики липкие.
— Я сейчас, — бросила из сеней Шубина. — Подождите маленько!
— Аленка, я без тебя управлюсь, — сказала Широкая. — Займись гостем.