— Я вас провожу немножко, — спускаясь по ступенькам, предложила Аленка. — Можно?
— Устала ведь?
— А вы? Мы хоть по дороге шли, а вы снег месили туда-сюда.
Ее глаза были почему-то озабочены.
— Я устал?! — Он поднял Аленку и понес. Она вырывалась, но крепкие руки не выпускали ее.
— Пустите же! — взмолилась она. — Люди увидят...
Он осторожно поставил Аленку на снег.
— Теперь веришь, что донесу?
— Верю... А испугались.
— Чего?
— Ну, что люди увидят или Ольга. Говорят, у вас с ней роман? Она красивая?
— Девушка как на лугу калина. А что? Вот возьму и женюсь!
Павел был в веселом настроении, ему хотелось дурачиться. А Аленка смотрела на него пристально, серьезно.
— Сколько же раз за войну вы будете жениться? На каждом привале?
— Глупости это, Аленка, глупости...
«Кто пустил такие слухи? — билось в его голове, — лов, наверное, спьяна сболтнул. А может, хозяйка похвалилась соседям своим постояльцем».
Аленка подняла на Павла повеселевшие глаза:
— Значит, девчата просто трепались?
— Да. У нас говорят: брехливый человек что уголь: хоть не спалит, то очернит.
— А я было поверила... — Она остановилась, прильнула к Павлу, обняла порывисто за шею. — Я никому тебя не отдам, слышишь? Один ты у меня... — Она отвернула лицо, но Павел заметил, как дрогнули ее полные губы.
Невдалеке послышалось поскрипывание снега.
— Пойдем за дворы, — прошептала Аленка.
Они шли по извилистой тропинке, которую, наверное, протоптали крестьяне, доставляя дрова из леса. За избой, где жил комбат, ординарец Ворошило долбил лопатой мерзлую землю.
— Что он делает?
— Щель роет, — ответил Павел. — На случай налета авиации.
«Надо дать команду и своим бойцам вырыть убежища, - подумал Шевченко. — А то как-то беспечно мы живем».
Лес стоял сказочно красивый. Ели, сосны в белом одеянии. А вот в прогалине и рябина. Стайка снегирей клевала желтые ягоды. Заметив приближающихся людей, они поднялись, полетели к огородам.
— Вспугнули, — отозвалась Аленка.
— Ничего, вернутся.
Идти становилось все труднее, ноги вязли в снегу, в валенки попадал колючий холодный снег. Аленка остановилась. На какой-то миг даже стало страшно. Испугалась леса, безлюдья. Ей показалось, будто там, за густыми сосенками, притаились немцы. Но вокруг было тихо.
— Пошли обратно, — предложила Аленка.
— Давай еще постоим. Не холодно?
— Тепло, ты же рядом! Павлуша, знаешь, я стала какой-то боязливой и рассеянной. Со мной такого раньше не случалось.
— Пройдет, Аленка!
Павел привлек ее к себе и стал целовать... Аленка прильнула к нему. Потом они долго стояли, обнявшись, счастливые, на какой-то миг забыв о войне...
С запада донеслась глухая канонада.
Аленка снова загрустила.
— Что с тобой? — забеспокоился Павел.
— Знаешь, Павлуша, мне в эту минуту подумалось, что у нас больше не будет такого вечера.
— Будет, Аленка, будет!
Они медленно возвращались в село, притихшие, задумчивые.
Красный диск солнца опускался за белое покрывало горизонта.
7
Через несколько дней Павел случайно встретился с Ольгой. Он даже хотел свернуть в какой-нибудь двор, но было уже поздно. Поздоровались.
— Что же вы от нас сбежали? Даже не простились.
«Да, нехорошо получилось», — подумал Павел и сказал:
— Обязательно зайду. Мы перебрались поближе к штабу.
— А я думала... — Она покраснела. — Скажите, не найдётся какой-нибудь работы в медсанбате? — потупившись, спросила Ольга, — Конечно, я не медик, но за ранеными ухаживать смогу.
Павел с удивлением уставился на нее.
— Ты оставляешь маму одну?
— Не только моя мама сейчас одна. Знаете, как не хочется в оккупации оказаться! У нас говорят, немцы весной снова на Москву пойдут... Как все-таки поступить в медсанбат? Я очень завидую вашим девчатам.
— Только через военкомат, Оля. Туда надо обратиться. Могут направить и не в наш батальон, а в какой-нибудь другой,
— Но я хочу к вам.
Замерзшая синичка села на окопный карниз и клюнула в стекло.
— Смотрите, еды просит... — сказала Ольга. — Так вы заходите к нам. Мама так переживает...
Подала руку и пошла дальше.
Уралов был в избе, когда зашел Шевченко.
— Что же вы автомобилистов обижаете? — с порога начал Павел. — Опять уплотняете.
— Как обижаю, Павлуша? Совсем нет. Комбат приказал в трех избах вас расположить, а я, по старой дружбе, четыре выкроил.
— У нас же техника.
— Знаю. Скученно, надо воду для машин греть и тому подобное, — Уралов погладил подбородок, — Ну, ладно. Скажи девчатам, пусть избу, где живет сержант Лебедь, освободят и перейдут к Снегиревой. Пока Горяинов в командировке. Интересно, с какими вестями он вернется? Хорошо, если мы в этих избах останемся, — продолжал Уралов, — а то могут еще потеснить. Я тебе по секрету скажу, что вот-вот сюда приедет новая часть. «Катюши на танках.