— Я за него почищу, —отозвался Симко. — Ну что вы к нему пристали?
— Ты, может, уже командир?
— Да что вы, хлопцы, я первый год на службе. Разве по мне не видно? Сумской я.
— А чего сбежал?
— Все бежали — и я за компанию.
— Ну, иди, руби дрова, — обратился полицай к Криничко, — Только не вздумай бежать. Твой бег окончится быстро. А так поедешь в Германию работать. А если коммунист — к всевышнему пустят.
Все-таки их накормили.
— Ночевать будете в подполье. Чтоб вас не сторожить, а то, чего доброго, еще бежать вздумаете.
— Да что вы, хлопцы, куда бежать, — сказал Симко. — Мы смирные. Да и нога у кореша болит.
— Да смилуйтесь, — вмешалась хозяйка. — Пусть на полу переночуют.
— Ну ладно, — сказал старший полицай. — Только уговор: по нужде на улицу выходить по одному. Один убежит — другого прикончим. Один у нас будет вроде заложника.
Ночью, когда полицаи всхрапнули, Криничко вышел, за ним, чуть спустя, Симко.
Один полицай, оказывается, проснулся и разбудил второго криком:
— Убежали! Убежали!
Сначала пробирались вдвоем... Потом их стало одиннадцать. Днем прятались в лесах, кустарнике, кукурузе. Обходили большие дороги, по которым проносились черные немецкие машины, тянулась артиллерия и танки.
У самой линии фронта к ним прибилось еще четыре красноармейца.
Криничко верил людям, шагавшим рядом с ним. А они верили ему. И он вывел их. Но не сразу ему поверило командование. Направили сначала в ополчение под Кременчуг. А оттуда командировали на формирование танкового маршевого батальона, комиссаром. Ранение. Госпиталь. Новая служба — в медсанбате.
И вот он снова в окружении.
6
Первые два штыка земли Аленке Шубиной помогла снять водители. А дальше окоп в полный рост она выкопала сама. Сложила на бруствер гранаты, наломала веток и воткнула их впереди и по бокам, дно окопа застелила соломой. Отсюда поле просматривалось до самого чахлого кустарника, дальше шел, редкий лес. Оборона выбрана удачно, село раскинулось на возвышенности. Да и избы рядом, можно и погреться, если лейтенант прикажет бодрствовать всю ночь. Но ей, конечно, поблажки не даст: что скажут другие? Да она и сама против этого. Ей только очень хотелось, чтобы он на минуту заглянул к ней. Неужели за заботами он так и не вспомнит о ней? У него, наверное, все мысли устремлены к одному —как отразить немцев, как отстоять оборону села. А будут ли они, эти немцы?
Аленке почему-то казалось, что они находятся на учениях.
Она оставила карабин и по ходу сообщения, если можно было так назвать неглубокую в снегу тропинку, пригнувшись, пошла к Анке Широкой.
— Может, помочь? — спросила она и стала забрасывать снегом черную рассыпанную землю над бруствером.
— Нет, я сама управлюсь, лучше помоги Миле Абрамовне или Снегиревой.
— Я туда не пойду, а то от лейтенанта перепадет на орехи, что оставила окоп. Больно сердит он сегодня.
— Ты его боишься?
— В такой обстановке он очень строг...
— Ну, вот и я с этим проклятым окопом управилась! — Анка, откинувшись на стенку окопа, стала, щурясь, смотреть в небо.
— Ты что там ищешь?
— Хочу увидеть, как загораются звезды. Скоро появится большая, ее Венерой зовут, — и она ткнула пальцем в небо. — Красивая звезда, словно переливается зеленоватым светом. Она раньше всех загорается.
Рано ты ищешь звезды. Еще больше часа до захода солнца.
— Я не ищу, просто так смотрю. Интересно, как там, на планетах, тоже воюют?
— Нет, там, наверное, гитлеры давно перевелись. У нас тоже после Гитлера войн не будет.
— Ну ладно, Алена, иди в свой окоп.
— Чего гонишь? Вдвоем же веселей. Одной в окопе скучно.
— Увидит твой лейтенант — обеим влетит. Вот он, кажется по траншее идет.
— Немцы! — крикнула Аленка и, пригнувшись, побежала в свой окоп.
Не так Анка Широкая представляла себе наступление.
Лейтенант остановился у окопа Широкой, стал смотреть в бинокль, который подарил ему месяц назад Иван Копейкин. Где-то среди брошенных немецких машин нашел.
«Ох, скрыться бы, — думал Шевченко, — Замаскироваться. Это головной донор. Пропустить, а потом ударить внезапно по грузовикам. После разведки, конечно, пойдут главные силы. Что предпримет командир химроты? И не посоветуешься. Телефонной связи нет. Придется послать Копейкина, чтобы пропустили мотоциклистов. Еще можно ускользнуть, а потом выйти на дорогу и ударить.»
И тут же услышал стрельбу.
— Смотрите, смотрите, как химики их лупят! Товарищ лейтенант! Видите? Немцы бегут!
— Эх, Анка, Анка! Это же головной донор, — хмуро отметил лейтенант. — Мы только обнаружили себя.