Когда все утихло, я погрузился во тьму. Как будто глубокий сон.
Было холодно и одиноко, но затем... Затем я услышал голоса, они становились все громче и громче. Говорили двое – мужчина и женщина; они о чем-то нервно спорили, срываясь на крики и ругань. Мужской голос показался мне знакомым, я быстро понял, кто это, и сжал крепко зубы. Мне очень хотелось найти его и задушить.
Галактион...
Меня как будто затрясло от гнева. Услышав имя Ренаты, я внезапно подскочил на кровати, как ужаленный пчелой.
"Рената", – прошептал я тихонько и открыл наконец глаза.
Где это я?
В тот момент я осознал, как давно не видел человеческого мира. В Ивару нет ни современной мебели, ни телевизоров, ни медицинской техники... Похоже, я лежал в больнице. Подо мной была белоснежная койка, из одежды – какой-то белый халат в мелкий горошек. Что со мной произошло?
Крик не утихал. Мужчина был в ярости и злословил – он грубо отчитывал девушку за что-то, а она просто молчала. Я видел их тени из соседней комнаты: Галактион размахивал кулаком перед девичьим лицом и еле сдерживался, чтобы не ударить.
Эта палата была странной. На стенах висели самодельные плакаты с моим именем. Кто-то хотел меня подбодрить, детские фломастеры изображали меня добрым силачом. Прямо напротив кровати висела надпись: "Денис – Герой". В сердце как-то странно защемило.
Я попытался встать, но тело не слушалось. На столе стояла ваза с живыми цветами. К счастью, это была не роза из того злосчастного кафе – какие-то другие цветы, типа полевых. Я в этом не особо разбираюсь. Не суть. Глаза наткнулись на папку – мое личное дело. Притянув его ближе, я обратил внимание на дату...
"Черт подери, – выругался я при взгляде на календарь. – Провалялся в коме целых семь лет".
Тем временем Галактион переступил все границы морали и поливал Ренату отборной грязью. Она этого не заслужила...
– Как ты могла себе позволить такую выходку?! – кричал мужской голос.
– Я пыталась пробудить его.
– Да ты уже семь лет пытаешься пробудить его, Рената! Я просто шокирован тобой... Торчишь здесь целыми днями. Игнорируешь любую другую работу. Он безнадежный пациент, ты это прекрасно знаешь. И знала с самого первого дня. Но нет... нет, ты тратишь на него драгоценное время, носишься с ним как с рок-звездой какой-нибудь. И эти книжечки-сказки свои читаешь ему как будто ребенку маленькому...
Поднявшись при помощи костылей, я направился к открытой двери.
– В отличие от тебя, я следую кодексу врача, – отрезала девушка. – И если есть надежда на его возвращение к жизни, я сделаю все ради этого.
– А-а-а, – Галактион изобразил удивление, – так это все, оказывается, служебный долг просто... Да ты обычная шлюха – ночная бабочка, вот и все! Уже забыла, из какого дерьмя я тебя вытащил? Если бы не я, то ты бы так и сдохла никчемной наркоманкой без родных!
Я толкнул дверь костылем, но только и увидел, как девушка растворилась в темном коридоре. Он довел ее до слез.
Дав волю своей злости, я выдавил:
– Не смей... говорить с ней... ТАК! Ублюдок...
– Чтоб я сдох... – ударил себя по лбу врач и судорожно стал жать кнопки на рации. – Клименко! Клименко, живо в двенадцатую палату! Наш старожил пришел в себя после комы! Что? Говорю, пациент из двенадцатой... Я не знаю его имени, для меня он просто больной. И вам я тоже рекомендую к ним относиться точно так же. Это ваша с Касяновым работа, балбесы!
Уже через мгновенье меня подхватили два медбрата: один был рослым и плотным – в нем я легко узнал барсука, ну а щуплый парень – это Касян.
– Ну ничегошеньки! – подскочил в дверях "енот". – Денис оклемался! Денис оклемался, братан, ты видишь?!
– Да вижу я, вижу, – буркнул толстяк с бейджиком "Клименко". Под его пышными усами я заметил улыбку. Парни были рады меня видеть. Даже в таком жалком состоянии.
Но только я распростер объятия, как в палату влетела Клавдия. Она нагло оттолкнула врача и протянула ко мне руки:
– Боже ты мой, Денис... наш Денис очнулся!
– Мама! – выкрикнул мальчик возле Клавы.
Стоп, да это же...
– Шьяма, твой любимый дядька очнулся, смотри!
– Я Шьямалан, – паренек пожал мою слабую ладонь.
– Господи, – качал головою "дракон", – что за имя ты ему дала? Над ним поди в школе все смеются...
– Знаете что, Геннадий Александрович, вот будут у вас свои дети – тогда и дадите им правильные имена! А это МОЙ сын...
– Не правда, он тебе не сын.
– Шеф, – нахмурился Клименко, – нельзя так говорить. Даже если ребенок усыновлен, он все равно...
– Закрой лучше рот, Касянов! – отрезал Галактион. – А то вылетишь отсюда вслед за Ренатой!