На коленях она стояла долго — руки свешены вдоль тела, глаза устремлены в землю. Потом она подняла голову и начала выбирать из пепла и почерневшего песка кости мужчины; ее изумляло, какие они мелкие и легкие, каждую она поднимала и удерживала на один трепетный миг, а потом аккуратно опускала в мешок из дубленой кожи. Кости рук. Ног. Спина, таз. Шея, ребра. Она разгребла холмик пепла и обнаружила череп, подержала его в руках, поглядела в пустоту на месте глаз и носа, зубы сияли из золы перламутром, по затылку тянулась трещина, вокруг — полосы пепла. Она прижала череп к груди, обхватила руками, снова заплакала.
И вот, вытащив почерневшими ободранными пальцами все останки, которые нашла, она встала и принялась сгребать перемешанную с песком золу, лежавшую рядом со скелетом, аккуратно пересыпать ее на кости, сложенные в мешок, — она как бы стояла на коленях в круге белизны среди окружавшего ее пепла. А потом выбралась из ямы и вернулась в пещеру. Там скатала шкуру, в которой лежали останки, как скатала бы постель, перевязала двумя полосками сыромятной кожи, засунула на самое дно своей торбы. Сверху положила вещи, которые раньше нес отец, и мешочек с солью. На самый верх — свой нож, компас, мешочек с кремнем, кресало, гребень, осколки стекла и те остатки еды, которые не испортятся в дороге. Подняла торбу, вскинула на плечи и отправилась на берег сказать медведю, что время пришло.
~~~
В ПУТЬ ОНИ ПУСТИЛИСЬ НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО, вдоль ручья в лес, потом — на северо-северо-запад, сверяясь с девочкиным компасом, все дальше в глубь суши, через густой сосняк; медведь то ли с равнодушием, то ли с изумлением смотрел на указатель направления, который девочка держала в руке и которому следовала неукоснительно, что именно он при этом думал, ей было не понять. На первый ночлег они встали на старой безлесой вершине холма под луной, которая озаряла далекий берег и заливала светом предгорья на западе, утром же проснулись и пошли дальше.
ДЕНЬ ПЕРЕВАЛИЛ ЗА ПОЛОВИНУ, ОНИ ШЛИ МЕЖДУ сухими березами и кустами можжевельника, медведь вдруг остановил девочку и спросил, что у нее в руке. Она ответила: подарок отца, он всегда указывает на север, вне зависимости от того, где она его держит и как; и медведь сказал: тогда подержи его сейчас прямо перед собой. Отсюда нам нужно на север.
Девочка не стала задавать вопросов, и весь остаток дня, до заката, они шли не останавливаясь, а спать легли без костра, в сосновом лесу, который всю ночь шептал у них над головами. Когда утром они снова пустились в путь и влезли на вершину самого высокого холма из всех, на которые взбирались после ухода с побережья, девочка поняла, что медведь повел ее в обход того места, где стены. Она подумала, может, он знает о том, что там случилось, или инстинкт с чутьем заставляют его избегать тех краев, но спрашивать не стала и даже не оглянулась с вершины холма, чтобы кинуть взгляд на горизонт тех земель.
ЗА ЭТИМ ДНЕМ ПОТЯНУЛИСЬ ДРУГИЕ, ПОЛНЫЕ теплого солнца и свежего ветерка в лесах, по утрам оба вставали рано, наверстывая время. Один день они шли к северу, следующий — прямо на запад, потом — на северо-запад, причем путь указывали по очереди с самого первого шага на утренней заре, так что, хотя они и радовались скорости своего продвижения, путь их напоминал путь заблудившихся суеверных бродяг, которые бредут вверх по склонам, огибая долины, и вид у них такой, будто они не следуют причудам рельефа, а каждый вечер перед сном кидают жребий и один лишь случай определяет, в каком направлении они двинутся дальше, когда рассветет.
ПИТАЛИСЬ ОНИ ФОРЕЛЬЮ, КОТОРУЮ МЕДВЕДЬ ловил в ручьях с каменистым руслом, рядом с местом их очередного ночлега, а еще кедровыми орехами. которые девочка, точно белка, вылущивала из шишек, диким виноградом и малиной, которых по осени отыскивались целые россыпи — медведь втягивал ягоды прямо с лозы и веток, будто воздух. Ели коровяк, шиповник и рогоз. Уйдя дальше, стали собирать пекан, сассафрас и кленовые крылатки, а потом, уже в глубине леса — камбий березы и сосны. Медведь, похоже, знал каждое дерево со съедобными плодами, листьями или орехами на их тропе или рядом с ней, девочка этому сильно удивлялась, но была ему от всей души признательна за эту лесную пищу.
ОДНАЖДЫ УТРОМ ОНИ ОТЫСКАЛИ НА ЛУЖАЙКЕ островок золотарника, горевший, точно солнце. Медведь остановился и стал смотреть, как пчелы перелетают с цветка на цветок, а потом отбывают, нагруженные пыльцой. Он следил за каждой, поворачивая морду, провожал долго, как будто ему нравилось наблюдать в одиночестве их труды, а потом сказал девочке: сюда.