— Ну, девка, ты такое дело провернула, а эта беда — не беда вовсе. Буду дедом Морозом для вас, исполню заветное желание, скоро ведь, Новый год, но с одним условием…
— Любое, Палыч, миленький, говори своё условие!
— Возьмёте с собой в Калиновку Новый год праздновать? Зверинец на приколе пока, у меня отпуск, я один, как перст, а в праздники одному знаешь, как одиноко…
— Конечно, конечно, возьмём! — обрадовалась Марина.
Так и решилась проблема…
За неделю до праздников Палыч подкатил к их дому. У него оказался, крепкий отечественный УАЗик, с мощной печкой, да ещё и утеплённый изнутри. Марина бросилась к «лешему» в объятия, как будто это был давний друг или близкий родственник. А он, подхватил её, будто дочку и, как маленькую, смешно закружил вокруг себя.
Пётр с нескрываемым любопытством наблюдал эту сердечную встречу и не мог взять в толк, как его хрупкая интеллигентная Марина, могла с таким восторгом кинуться в объятия очень подозрительного мужика.
— Петя, это Палыч! Спаситель наш, — вновь обретя почву под ногами и, немного пошатываясь от головокружения, повернулась она к подошедшему Петру, — я тебе рассказывала о нём!
— Ну, здравствуй, «не медведь», вот мы с тобой и встретились! — с лукавым прищуром из-под своих косматых бровей, хрипло пробасил «леший» и протянул Петру свою широкую, как лопата, мозолистую ладонь. Рукопожатие было крепким. Палыч, словно проверял его на силу и выносливость. Пётр вызов принял…
Мужчины уезжали вдвоём, а Марина взяла билет на поезд и задерживалась ещё на три дня, чтобы закрыть накопившиеся учебные хвосты. С каким величайшим трудом она приняла это решение. Ей ни на миг не хотелось расставаться с любимым, всё время казалось, что если только она отвлечётся на минуту, оставив его без внимания, то появится какая-то злая сила и вырвет его из её объятий. За то небольшое время, которое они успели провести вместе, их потребность друг в друге только возросла, но настоящее счастье, к сожалению, никогда не может быть полным, всегда чего-то должно не хватать. Вот и теперь, им предстояло расстаться, пусть и ненадолго, но каждая минута, проведенная в разлуке, превращалась в вечность. Не одна Марина страдала от вынужденного расставания, Петру было не менее трудно оторваться от любимой, но Палыч, дав им некоторое время на прощание, уже поторапливал, чтобы поскорее покинуть пределы столицы, не угодив в вечернюю пробку. Они ещё раз обнялись напоследок, пообещав скучать очень-очень, и через минуту от джипа, увозившего её любовь, остался только параллельный след протектора…
… Ещё минут десять-пятнадцать и заветная станция. Красивая модная молодая москвичка с огромным чемоданом уже стояла в конце вагона и нетерпеливо выглядывала в окно, разрисованное по краям причудливыми морозными узорами. Солнце освещало отдельно каждый снежный кристаллик, преломляя лучи в мириады разноцветных бликов, и от этого ледяной рисунок напоминал дорогую, щедро украшенную бриллиантами и сапфирами картинную раму. А в ней, насколько хватало обзора, сплошной полосой тянулся тёмный дремучий лес. Чёрно-зелёный фон его был нагусто укрыт снежным покрывалом. Покрывало от ярких солнечных лучей искрилось и мерцало драгоценным свечением. Как в сказке. Колёса вагона ритмично стучали на стыках: скорей — скорей, уже — уже, сейчас — сейчас. Марина под этот ритм радовалась и волновалась одновременно: пейзаж за окном сулил радость, восторг и скорую встречу с любимыми людьми, а волновала неизвестность, которая её ждала в Калиновке…
Глава 47
Наконец, долгожданная станция, состав медленно остановился, проводница открыла двери, впустив морозный воздух вовнутрь, а он тут же, согреваясь теплом вагона, превращался в туманный пар, застилая обзор на улице. Когда Марина вышла, то не увидела никого из встречающих. Поезд постоял две минуты, подал визгливый гудок и, быстро набирая ход, скрылся из глаз, увозя расслабленных пассажиров в ещё более дальние дали. Марина осталась на перроне одна и, не дождавшись никого, покатила тяжёлый чемодан, набитый родительскими гостинцами для Матрёны, в здание станции. А сама начала тревожится. Где же Пётр, почему не встречает. Она надеялась, что любимый вместе с Палычем на его машине или с дедом Матвеем на Милке приедет за ней. Как же она соскучилась! Марина считала не дни, часы, а под конец уже и минуты до их встречи. Ей было совсем не просто, все эти дни отвлечься от него. Да, она успела сделать все неотложные дела, сдать все свои накопленные учебные долги, но каково же было на них сосредоточиться, когда голова всё время была занята любимым. Она вставала утром с мыслями о нём, он присутствовал незримо с ней весь день, где бы она ни была и чем бы ни занималась, ложась спать, она мысленно желала ему спокойной ночи, но лишь для того, чтобы во сне встретиться с ним снова. Что бы ей ни снилось, главным героем её сновидений всегда был Пётр, обычно эти сны были приятными, и утро Марина встречала с улыбкой, ведь, каждый новый день неминуемо приближал их встречу. Но в последнюю её одинокую ночь дома, приснилась какая-то дурь, так будто они с Петром вместе куда-то идут, им весело и легко, с ними почему-то Палыч, и вдруг, в какой-то момент у него в руках появляется ружьё, и он целит им в Петра, а тот спрашивает: — Ты мог бы меня убить?.. — Сон, к сожалению, на этом прервался из-за назойливого трезвона будильника. Марина старалась не придавать ему значения, мало ли какая ересь придёт в голову во сне, однако, неприятный осадок царапал душу весь день. Потом всё забылось…