Я ничего не ответил. Просто убрал телефон обратно в карман. Было в этом что-то странное и одновременно закономерное. Как будто само место противилось внешней суете и прогрессу.
Мы остановились у одной из дверей с тёмной латунной ручкой с едва заметным узором по краю. Морозов протянул руку, открыл её и, чуть склонив голову, пригласил меня внутрь.
— Прошу, мастер Медведев. Вас уже ждут.
Глава 6
Обряд
В полутемном кабинете у прямоугольного стола сидели трое мужчин в белых рясах. Немолодые, с чуть сутулыми плечами и усталыми лицами, словно бы они уже долго ждали, пока регент прибудет в поместье. Один из синодников неспешно перелистывал страницы книги, Двое других о чем-то вполголоса переговаривались.
При нашем появлении все трое оживились. Один из жрецов, тот, что сидел посередине, чуть склонил голову и спокойно ответил:
— Мир дому вашему, мастер Медведев.
— Добрый вечер, — ответил я.
На секунду повисла тишина. Морозов жестом пригласил меня пройти в кабинет. Что я и сделал, оставив воеводу у двери. Взглянул на стол, в центре которого стояла широкая металлическая чаша с выгравированными по ободу знаками. Металл поблёскивал в мягком свете стоявшей сбоку лампы, отчего чаша казалась старой, потемневшей от времени. Внутри чаши виднелась налитая до краёв вода.
Я встал напротив жрецов, выпрямившись, как того требовала обстановка.
— Николай Арсентьевич Медведев. Волею закона и крови вы претендуете на право стать регентом Северска. Но только Память рода может подтвердить или отвергнуть ваше притязание, — чуть хриплым голосом произнес один из синодников с зачесанными назад седыми волосами.
Я молчал, не зная, что нужно ответить.
— Подайте руку, мастер, — тихо, но чётко велел жрец.
Я протянул ладонь. Жест получился немного напряжённым, хотя виду я старался не подавать. Я просто не любил, когда ко мне прикасались чужие люди Особенно в ритуальных обстоятельствах.
Жрец взял мою руку, неожиданно сильно сжал ее. Его пальцы были сухими, крепкими, как у плотника или кузнеца, а не как у того, кто проводит дни за молитвами. В руке жреца что-то блеснуло, а затем он резким движением провёл по моей ладони остриём ножа. Я еле заметно поморщился. Боль была терпимой, но резкой, будто холодная вода резко коснулась кожи. Из пореза сразу выступило красное. Я сжал ладонь, и несколько капель скатилось с ладони и упала в чашу, оставив тонкий след.
Вода в чаше дрогнула. Секунду ничего не происходил, но потом жидкость вспыхнула мягким серебром, начала мерцать, как ртуть под солнечным светом, хотя в комнате не было ни солнца, ни окон.
— Опустите руку в чашу, мастер, — продолжил синодник, не поднимая на меня глаз. — Так мы узнаем, кто перед нами. А вы поймете, кем были ваши предки. И кем можете стать вы.
Голос его звучал буднично, как будто речь шла не о судьбе, а о передаче книги по наследству. Я ещё раз взглянул на свою руку, а затем молча кивнул и опустил пальцы в воду. И вдруг мир качнулся.
Воздух в комнате словно бы сгустился, а меня неожиданно подхватил порыв ветра, будто чьи-то невидимые ладони мягко, но уверенно приподняли и унесли вверх. Воздух зашумел в ушах, и в следующее мгновение земля начала удаляться.
Я увидел княжество с высоты. Как будто кто-то развернул передо мной живую магическую карту. Подо мной растянулись массивы густых, тёмно-зелёных лесов, между которыми, блестя, струились голубые ленты рек и зеркальные чаши озёр. А на севере, чернели пятна болот. Там была граница со Скандинавской Империей.
Редкие деревни, как прижатые к земле, укрывались среди деревьев — крохотные пятна скошенных крыш, дымящих печных труб, тонкие нити дорог, теряющихся в чащах. Где-то вдалеке широкая река отсекала Северск от соседних княжеств. Вдоль её берега стояла одинокая избушка, крохотная, словно детская игрушка. А чуть дальше, в лесу, я заметил огромный, раскидистый старый дуб. И мне показалось, что его ветвях на секунду мелькнула большая, смутная тень, почти звериная.
А в самом центре всего, окружённый лесами, реками и тишиной, стоял Северск. Тихий, собранный, как узел на шее родового платка.
И тогда ветер прошептал:
«Ты должен сохранить это. Следовать традициям предков.»
И я хотел было спросить: что значит сохранить? кого? от кого? Но не успел.
Ветер снова схватил меня, и резко швырнул к земле. Мир качнулся, как на волне, и всё потемнело. Пространство сжалось. Воздух стал вязким, глухим, тяжелым.
Я оказался на земле. На пороге руин поместья. Камни были разбросаны, как будто кем-то вырваны из земли. Крыша провалилась, обнажив почерневшие, обгоревшие ребра стропил. Черепица валялась под ногами. Я осмотрел себя. Одежда на мне была порвана, руки испачканы в чем-то красном, липком.