9 августа в 21.12 на сайте Осетинского радио и телевидения (osradio.ru) появилось сообщение: «Некоторые наши авторы поддаются паническим настроениям, которые распространяются во Владикавказе и других районах Осетии. Поэтому не удивляйтесь исчезновению с сайта избранных материалов. На сайте вводится небольшая цензура, вернее, тщательное редактирование. Никаких панических настроений!»
«Тщательное редактирование» установилось с тех пор еще и в нескольких больших российских СМИ. Которые решили уклониться от детального обсуждения вопроса, как поживает «давно освобожденный» Цхинвал.
Хорошо, что боеспособность грузинской армии оказалась еще ниже, чем ожидалось. Повезло.
Пришло время подвести итоги осетинских событий 7–11 августа.
О том, что Кремль (несмотря на то, что о возможной атаке Грузии на Осетию молчал в последние месяцы только ленивый):
а) не располагал разведывательными данными о сроках начала войны;
б) не имел ни собственного плана действий, ни даже загодя утвержденного политического решения на случай грузинского наступления.
Можно лишь добавить, что решение войти в войну — после долгих часов психомучений — было принято во многом под влиянием Северной Осетии, где ситуация могла полностью выйти из-под федерального контроля.
Ситуация выглядит примерно так.
1. Гражданская инфраструктура Южной Осетии и столица республики Цхинвал — уничтожены.
Официально сообщается о 32 000 югоосетинских беженцев, находящихся ныне в Осетии Северной. При том официально население Южной Осетии составляло примерно 72 000 человек, а фактически (с учетом прежде уехавших на работу в Россию и эвакуированных прямо перед войной) — менее 50 000. Это значит, что подавляющее большинство жителей республики покинули свои дома.
Фактически Южная Осетия стерта с лица земли. Что косвенно (по Фрейду) признал в Совете Безопасности ООН российский постпред Виталий Чуркин, заявивший 10 августа, что Россия «никогда бы не дала стереть с лица земли непризнанные республики и вытеснить их за пределы». (На самом деле, именно это Россия и позволила Саакашвили сделать с Южной Осетией. Стереть и вытеснить).
2. Ведущие геополитические игроки вплотную подошли к постановке вопроса об изменении формата миротворческой операции и формировании международного контингента в де-факто государствах на формальной территории Грузии.
Причем если до 7 августа важным аргументом в пользу исключительного российского миротворчества была его эффективность — действительно, в 1992–2008 гг. Россия на постсоветском пространстве заморозила военные конфликты и обеспечила долгий мир, что не удавалось большинству международных миротворцев на Ближнем Востоке, на Балканах и в Африке, — то сейчас, после уничтожения территориального тела Южной Осетии, этот аргумент уже не выглядит столь убедительно.
Когда Михаил Саакашвили 9 августа заявил, что «грузинские войска выполнили свои задачи», он почти не врал. Задачи 1 и 2 действительно решены. И хотя главную задачу — установление блицконтроля над югоосетинской территорией — ему решить не удалось, 1 и 2 — это для Тбилиси уже немало.
Такой результат, достигнутый ценой многочисленных жертв, никак не может считаться победой или хотя бы тактическим успехом России. Ничего хорошего не принесет России и сохранение довоенного status quo: вместо живой республики придется сторожить руины, на которых построить нам ничего не дадут. (И Путин, который спешно пообещал 10 млрд. руб. на восстановление Южной Осетии, и Лужков, который уже разинул рот своего пресс-секретаря Цоя на эти путиногенные миллиарды, сегодня едва ли представляют, как восстановление будет происходить физически).
Это значит, что Россия сегодня куда ближе к поражению, чем к победе. Но и победа окажется не за горами, если у Кремля вдруг обнаружится отчаянная воля.
Маршбросок к победе несложен и краток: официально признать государственность Южной Осетии и Абхазии. И стать легальными партнерами двух новых независимых государств.
Готов ли к этому Кремль? Здесь необходимо коснуться несущих аспектов философии нашей правящей элиты, которую можно по праву назвать «элитой утилизации». Целью правящего слоя, который сформировался в основном в 1993–1996 гг. и с тех пор не претерпел качественных изменений ни по форме, ни по содержанию (хоть и был тонко разбавлен путинскими личными друзьями по Ленинграду-ГБ), была и остается утилизация советского наследства.