Отец перевернулся на другой бок, посопел и негромко спросил:
— Зуб-то отдал?
— Отдал, — сказал Петька и залился жаром, нащупав на груди теплую цепочку с кривым гладким клыком.
Отец мгновенно заснул, а Петька вздохнул, поплотнее прижался щекой к оленьему меху, такому же, наверное, мягкому и теплому, как и черные косички Марины, которых он ни разу еще не коснулся.