У стены толпились ее девчонки, потягивая коктейли, и о чем-то увлеченно переговариваясь. Я сразу узнала Васькиных подруг — Юлию, Наташу и Мальвину. Близко мы не общались, но при встрече они всегда вежливо улыбались, скользя по мне невидимым взглядом, словно по еще оному предмету интерьера.
Оно и понятно, и даже не обидно. Кому сдалась необщительная, скучная и невзрачная старшая сестра подруги?
Но сегодня все было иначе.
Выпучив глаза, они обступили меня плотным кругом и давай кружить и трогать, как несколько часов назад делала это сама Васька, удивляясь результатам своего кропотливого труда по превращению меня в настоящую сказочную красавицу.
— Василиса, да ты любой фее-крестной сто очков форы дашь. Я Кару только по глазам и узнаю, — Мальвина хлопнула мою сестренку по плечу, — кстати, Михаль подходил, о тебе спрашивал. Он где-то здесь ходит, с дружками своими.
Глаза Василисы зажглись как два маленьких фонарика. Сразу начала крутить головой, выискивая на танцполе знакомую фигуру. Девчонки убежали танцевать, позвав нас с собой, но сестра лишь махнула рукой, прокричав «позже».
— Кара, закажи мне пока «Мохито», я сейчас вернусь, — тряхнула копной рыжих волос и все, испарилась, будто и не было ее рядом, а я ведь просила не оставлять меня одну.
Но в этом была вся Васька: порывистая как ветер, и не замечающая ничего вокруг, если где-то впереди маячит ее цель.
— Одно «Махито», пожалуйста, — до бармена получилось докричаться с третьего раза.
Все стулья около стойки были заняты, но меня это не огорчало, так как музыка сменилась на более щадящую для барабанных перепонок и тело, словно живя своей жизнью, само начало извиваться ей в такт.
Парни, сидящие неподалеку начали бросать в мою сторону заинтересованные взгляды, но я не обращала внимание. Закрыла глаза и полностью отдалась мелодии, отпуская на волю всю скопившуюся за день усталость и напряжение.
Только сейчас поняла, как мне все это время, после переезда, не хватало вот такой вот легкости, что дарил танец. Впервые, с того момента, как вышла сегодня из дома, получилось расслабиться и очень хотелось, чтобы это состояние не отпускало меня как можно дольше.
Если Васька испытывает в подобных местах такую же эйфорию, я ее за любовь к ночной жизни винить не могу.
— Эй, малышка, лезь на стойку, покажи нам шоу! — плевать, пусть кричат, притворюсь, что не мне. Вроде получается.
И вправду, покричали, посмеялись, поулюлюкали и затихли отстав.
Вернее, это я решила, что отстали наконец, пока не почувствовала, как на талию легла чья-то ладонь.
Резко дернувшись, попыталась скинуть ее с себя, но хватка у парня была жесткой и причиняла боль в тех местах, где его пальцы через тонкую ткань платья впивались в кожу.
Он прижал меня к своему телу, не давая обернуться, и что — то зашептал в ухо.
Паника и громкая музыка не давали сосредоточится на его словах, но мне и не нужно было. Хотелось только одного, вырваться и убежать как можно дальше.
Закрутила головой, пытаясь взглядом дать понять рядом сидящим, что мне нужна помощь, но никого это похоже не волновало. Они продолжали пить и веселиться, как-то чересчур поспешно отводя от нас взгляд.
— А ты миленькая и приятно пахнешь, — я мгновенно узнала голос амбала Сергея, и почувствовала, как по позвоночнику пробежал ледяной озноб, — давай, до комнатки тут одной прогуляемся, я знаю, чем тебя занять.
Я же знала! Я же прекрасно знала, что ничем хорошим эта задумка с клубом закончиться не могла! Зачем я только разрешила Ваське себя уговорить?
— Отпустите! — то ли прокричала, то ли прошептала я и задергалась в его руках, словно попавшая в силки птица, а этому шкафу хоть бы что.
Развернул куда-то в сторону и чуть ли не на себе потащил вперед. Внезапно на его плечо легла чья-то рука, и раздался хриплый бас.
— Оставь девчонку в покое, и свали отсюда, пока я тебя на куски не порвал, кровососка.
Глава 4
Голос незнакомец не повышал, но даже музыка не приглушила его слов. Я спиной почувствовала, как окаменел тащивший меня по коридору охранник. Сначала встал как копаный, а затем резко обернулся, выставив меня перед собой на манер щита.
Взгляд тут же уперся в обтянутую футболкой внушительную грудь моего спасителя, а затем пополз верх, пока не остановился на небритом, грубоватом лице, с застывшей на нем маской презрения. Я даже вздрогнула от неожиданности.
Отморозок какой-то, не иначе. Повстречаешь такого ночью, посреди пустынной дороги, и пока разберешься, какие у него намерения, окочуришься от страха.