— Сколько полагается за проезд от Мегаполиса до Вашингтона? — перебил Каридиус, поддаваясь непреодолимому для северянина соблазну приостановить нескончаемый поток красноречия южанина.
— По восемнадцать центов за каждую милю… погодите-ка. До Мегаполиса сто пятьдесят миль… Это составит… восемнадцать плюс девять… двадцать семь долларов в один конец… или пятьдесят четыре доллара в день.
— Больше, чем мое жалование! — воскликнул Каридиус.
— Жалование оплачивает время и энергию, затраченные вами в помещении Конгресса. Плата с мили — добавочное вознаграждение, компенсирующее ваше передвижение из дома и обратно. Относительная ценность того и другого находит правильное отражение в этих двух шкалах вознаграждения.
— Но ведь перелет туда и обратно обходится всего в двадцать долларов пятьдесят центов?
— Тем лучше для вас.
— Разве при определении платы с мили не сообразуются с фактическими проездными расходами?
— Дорогой сэр, — сказал мистер Бинг, собирая в складки толстую кожу на лбу. — Члены Конгресса установили плату в размере восемнадцати центов с мили еще во времена почтовых дилижансов и упряжек восьмеркой. В наши дни члены Конгресса не могут считать себя обязанными вносить поправки к закону о плате с мили, хотя бы успехи науки и новые изобретения снизили стоимость переезда. Ведь промышленники не считают себя обязанными снижать цены на товары, когда они открывают более дешевые способы производства? Для публики в том и другом случае цены не меняются, а прибыль все равно достается тому, кому полагается.
— Не нравится мне это, — сказал Каридиус. — Ведь я прошел в Конгресс под лозунгом сокращения расходов.
— Большинство из нас проходит под этим лозунгом.
— Вот мы и должны следить за правильным расходованием средств.
— Где же и следить за этим, как не в Конгрессе?
Несколькими часами позже, на вашингтонском аэродроме, Каридиус вместе с другими пассажирами занимал место в готовой к отлету машине. В последнюю минуту, уже после звонка, в самолет торопливо взобрался невысокий желтолицый человек и, пройдя всю кабину, сел рядом с Каридиусом.
В первую минуту новоиспеченный член Конгресса испытал чувство сильнейшей досады. Почему, в самом деле, этот запоздавший пассажир не мог выбрать себе другого места, а уселся именно рядом с ним? Этот желтолицый, пожалуй, еще пустится в разговоры!
Немного погодя, когда моторы заработали быстрее и воздушное такси двинулось по стартовой дорожке, Каридиус забыл о своем соседе. Он весь отдался захватывающему моменту, когда самолет отрывается от земли и аэродром, летное поле, окаймляющие его деревья и дома — все вместе с нормальными размерами как бы утрачивает реальность и превращается в мелкие детали огромной, слегка затуманенной рельефной карты.
Каридиус импульсивно повернулся к своему соседу:
— Какая замечательная штука — аэроплан! Ковер-самолет Аладина… стал на него и взвился ввысь…
Желтолицый человек кивнул головой и ответил на очень правильном английском языке:
— Легенды и сказки… это отражение людей… человечества… в некоем зеркале. То, что представляется прошлым, на самом деле есть будущее.
Каридиусу понравилось образное сравнение:
— Приятно думать, что раньше всех люди научились летать в Америке.
— Дважды, — улыбнулся желтолицый. — Это, вероятно, объясняется свойствами воздуха в Новом Свете.
Каридиус улыбнулся.
— Почему дважды?
— Я слыхал, что народ майя первый изобрел самолет без мотора… планеры.
— Майя… я этого не знал… кто вам сказал?
— Американские археологи… В Центральной Америке.
— Вы там были?
— Я полетел туда однажды, чтобы провести воскресенье, но очень кусались комары, и я поспешил вернуться, — узкие черные глаза пассажира весело блеснули.
— Вы полетели для развлечения или по делу?
— Для развлечения. Дела я бы не бросил из-за комаров. Принял бы хинин — и только.
Приветливость и мягкий юмор невысокого желтолицего соседа понравились Каридиусу, и он сразу почувствовал себя с ним на дружеской ноге. Да и высота, на которой они находились, освобождала от лишних церемоний.
— В Центральной Америке можно делать большие дела.
— Это почему?
— Испано-американцы падки до ювелирных изделий, антикварных вещей и предметов искусства.
Сосед Каридиуса улыбнулся и достал визитную карточку.
— Я не занимаюсь ювелирными изделиями… Я имею дело с машинами, взрывчатыми веществами, паровыми экскаваторами.