— О, ни сегодня, ни завтра! — укоризненно воскликнула девушка. — Я просто заблаговременно предупреждаю вас, как полагается. У вас будет достаточно времени, чтобы найти другого секретаря. Я научу ее, как надо вести канцелярию. Я не хочу повредить вашим делам. Ведь подумать только — почти двадцать процентов всех дел в Америке так или иначе связаны с акциями отца, и если я напорчу в каком-нибудь деле, значит, по существу, я поврежу своей семье.
Каридиус ничего не ответил. Наступило томительное молчание.
— Знаете что, — воскликнула мисс Литтенхэм, осененная внезапной мыслью. — Мистер Крауземан предложил устроить меня к сенатору Лори после того, как тот будет переизбран. — Она замялась и с сомнением покачала головой. — Нет. Не думаю, что из этого что-нибудь выйдет.
— Почему не выйдет? Что может помешать вам устроиться у него? — уныло спросил Каридиус.
— О, это-то выйдет… я не об этом думала. Я думала о вас… но навряд ли это удастся…
Каридиус тщетно пытался понять смысл ее недомолвок:
— Вы хотите сказать, что вряд ли смогу получить работу в его канцелярии?
Мисс Литтенхэм улыбнулась лукаво, но очень дружелюбно:
— Нет… не совсем… мне пришло в голову… что если бы на выборах в Сенат… вы выставили свою кандидатуру… и получили его место… тогда я могла бы остаться при вас… и в то же время изучить работу сенатора.
У Каридиуса екнуло сердце.
— Как же я могу выступать против своего коллеги из Сената… против такого достойного и верного слуги народа! Нет, нет!
— Я, видите ли, думала только о том, какое это доставило бы мне удовольствие! — призналась мисс Литтенхэм, чуть зарумянившись.
— Удовольствие взаимное… я был бы так рад, если бы вы остались у меня… Но скажите, почему вы все это делаете? Другие девушки этим не занимаются.
— Неамериканские занимаются.
— Что вы хотите этим сказать?
— Вы не будете смеяться надо мной?
— Что вы, конечно, нет! — воскликнул Каридиус.
— Вы слыхали о Берте Крупп?
— Слыхал.
— Ну, так вот… серьезно, вы не подумаете, что я дура?
— Да нет же… говорите.
— Вы знаете, что она управляла заводами своего отца в Эссене?
Каридиус утвердительно кивнул головой и сочувственно посмотрел на девушку.
— Мой брат мало интересуется делами, и отцу кажется, что наша семья как будто утрачивает прямой контакт с тем, что мы имеем. А брат говорит, что это не важно — утрачивает или не утрачивает, потому что на то существуют специалисты, которым за это платят. Вот я и решила последовать примеру Берты Крупп! — Она опустила голову и посмотрела на него из-под тонких, изогнутых бровей, повидимому, выщипанных. — Вы, должно быть, думаете, что я самая дерзкая девчонка во всей Америке?
Каридиус уныло развел руками. Ему хотелось приласкать ее, утешить; какая, в самом деле, непосильная задача — взять на себя заботу о состоянии в двести миллионов долларов!
— Нет, нет, Мэри! Я считаю вас самой смелой, самой отважной… Ах, Мэри, я хотел бы занять место сенатора Лори и хоть на короткий срок стать вашим спутником на этом трудном пути.
— Ну, может быть, это не так уж дерзко с моей стороны, но затея во всяком случае безнадежная. Америка — не место для упроченных состояний.
— Как, я всегда считал, что в Америке составить состояние легче, чем где-нибудь.
— Составить — да, но не упрочить. Понимаете, в Германии существует диктатор, на которого можно положиться. А здесь у нас нет никакой постоянной опоры. Возьмите Крауземана; в любой день его махинации могут провалиться. Возникнет какое-нибудь популярное движение и сомнет его в два счета. Он, правда, сейчас же вскочит на ноги и заявит, что это движение он сам организовал… — Она помолчала, потом начала снова:
— Видите ли, в Германии ведение дел основано на притеснении народа. В Америке — на пренебрежении к интересам народа. Но именно потому крупные предприниматели рискуют здесь в десять раз больше — ведь в любой момент народ может вздумать взять себе часть прибылей.
— Ну, этого еще никогда не бывало, — оптимистически заметил Каридиус.
— Потому что папе всегда удавалось обеспечить существование реформистской партии в качестве оппозиции к той правительственной партии, которую он поддерживает у власти; время от времени реформисты одерживают кое-какие победы, и все в порядке. Но они легко могут выйти из повиновения.