Это было, конечно, чистейшей ложью, но сейчас ему казалось, будто он действительно всю ночь метался в постели, сгорая от страсти к этой красивой девушке.
— Не знаю, когда… Вы… вы не говорили?
— С женой?
— Да.
Каридиус тяжело вздохнул и бросил на свою возлюбленную умоляющий взгляд:
— Нет… нет, не говорил… Выслушайте меня, Мэри. Когда я с вами, Иллора для меня не существует, но когда я с ней… Я вам честно скажу… Я просто не могу представить себе, как я уйду и брошу… Это немыслимо… Заговорить с ней о разводе — это все равно, что предложить поездку на луну или что-нибудь в этом роде… чего не бывает.
Мисс Литтенхэм долго молчала, глядя на него:
— Я так и думала, что вы этого не сделаете.
— Вы думали?
— Да… Должно быть, потому я и люблю вас. Люблю потому, что мне инстинктивно хочется влить в литтенхэмовскую семью струю человеческой доброты. Это своего рода инстинкт самосохранения, — добавила она сдержанно. — Мне кажется, что мой ребенок мог бы унаследовать от вас нечто, что помогло бы ему проще относиться к людям. У вас, наверное, нет оснований строить себе убежище под прудом для защиты от врагов, которых вы себе нажили.
Мысль о том, что у них может быть ребенок, глубоко взволновала Каридиуса. На него повеяло древнегреческой мифологией, где смертные вступали в брачные союзы с богами.
— Мэри, я поговорю с Иллорой.
— Нет…. Нет… вы никогда не скажете.
— А если не скажу… что тогда?
Девушка молча глядела на него задумчивым взором.
— В конце концов… вы — это вы.
— Что вы хотите этим сказать? — спросил Каридиус, затаив дыхание.
— Я хочу сказать, что хотя я — женщина, считающаяся с условностями и, конечно, предпочла бы, чтобы отец моего ребенка получил развод и всецело принадлежал мне, все же у меня нет предрассудков. Я не допустила бы, чтобы из-за отсутствия древнего обряда, доставшегося нам в наследие от наших нецивилизованных предков, пострадала наша высоко моральная цель. По-моему, это было бы преступно.
— Вы хотите сказать, что вы…
— Да, я решила снять квартиру здесь, в Вашингтоне. Папе я могу сказать, что мне неудобно ездить взад и вперед.
— Мэри, вы ангел…
— Нет, нет, нет… Генри, не надо! И так довольно трудно сохранять благоразумие наедине с вами, и без ваших поцелуев… Да кстати, вам пора итти.
— Куда?
— На заседание вашей комиссии.
— Какой комиссии?
— Пока вы состоите только в одной, милый: в комиссии по военным делам. Они просили, чтоб вы пришли, как только приедете.
— Хорошо, но раньше вы должны поцеловать меня.
Когда Каридиус вошел в помещение комиссии, заседание уже началось. Члены комиссии сидели вокруг стола и слушали объяснения военного, в чине полковника, с крылатыми знаками военного летчика на воротнике:
— На это я отвечу, сэр, что, по моему суждению, нам следует иметь воздушную базу в районе Великих Озер.
— Какую цель преследовало бы создание подобной базы?
— С военно-технической точки зрения — она обезопасила бы нашу границу.
— На случай войны, хотите вы сказать?
— Военная академия, сэр, теоретически всегда находится в состоянии войны.
— Где должна быть расположена такая база?
— В северной части Иллинойса. Это достаточно близко к нашей восточной границе, чтобы служить звеном в ее защите, а до западного побережья оттуда всего девятнадцать — двадцать летных часов; наконец, такая база господствовала бы над Великими Озерами и сетью рек.
Один из членов комиссии спросил, не явится ли создание базы нарушением договора между Америкой и Канадой, гласящего, что ни одна из сторон не должна укреплять общую границу.
Полковник ответил, что с технической точки зрения воздушную базу нельзя отнести к укреплениям, поскольку это — средство нападения, а не защиты, а потому не подпадает под условия вышеупомянутого договора.
Каридиус взял слово, чтобы задать вопрос, не явится ли это нарушением духа договора и не лучше ли придерживаться духа, а не буквы американско-канадского соглашения.
— Вопросы задавались мне, как военному консультанту. Я и отвечал с чисто военной точки зрения. Вопрос о том, насколько такой шаг желателен политически, вне моей компетенции и подлежит обсуждению данной комиссии.
Председатель поклонился, не вставая с места:
— Комиссия благодарит вас, полковник. У Военной академии имеются, очевидно, готовые чертежи такой базы?
— Разумеется. Это наша текущая работа.
— Комиссия благодарит вас. — Он обернулся к членам комиссии: — А теперь, джентльмены, рассмотрению подлежит ходатайство Рэмбург-Норденской компании по изготовлению оружия и военного снаряжения о том, чтобы секрет некоего процесса по производству пороха, которым сейчас располагает Военное министерство, был предоставлен в распоряжение названной компании в целях вывоза за границу.