- Надеюсь, вы закончите обыск до прихода дочери из школы?
- Это будет зависеть...
- От чего?
- От того, что мы найдем.
- Не скажете, что вы собираетесь искать?
- Ваш муж в понедельник вечером ушел с двумя чемоданами, так?
- Я вам об этом уже говорила.
- Полагаю, он унес с собой и три миллиона, которые ему выплатил Пру двадцать девятого декабря?
- Этого я не знаю. Мы вручили ему деньги, и нам было плевать, что он с ними сделает...
- На его счету в банке их нет.
- Значит, вы проверили?
- Да... Вы сами сказали, что друзей у него не было... Поэтому маловероятно, что он отдал кому-то эту сумму на хранение...
- Что вы этим хотите сказать?
- Двадцать девятого декабря он получил деньги, но с собой не носил... Три миллиона франков - это слишком толстая пачка денег...
- Ну и что из этого?
- Ничего...
- Вы собираетесь искать эти деньги?
- Ничего не могу сказать...
Эксперты принялись за работу, начав обыск с кухни. Такая работа была для них привычной, и они вели обыск по своей методике: не пропускали ни один уголок, рылись в металлических банках из-под муки, сахара или кофе, опорожняли содержимое мусорных ведер.
Они двигались по дому так же непринужденно, как танцоры балета на сцене, и жена Планшона взирала на них с изумлением.
- А кто приведет все в порядок? Мегрэ промолчал.
- Я могу позвонить по телефону? - спросила она.
Она позвонила в квартиру на улице Лемарк некоей мадам Фажон и попросила позвать к телефону маляра, который там работал.
- Это ты?.. Они снова пришли... Да, комиссар с толпой людей, которые перевернули весь дом вверх ногами... Один даже что-то фотографирует... Нет! Кажется, у них есть ордер на обыск... Показали какую-то бумагу и утверждают, что ее подписал помощник генерального прокурора... Да... Думаю, тебе лучше прийти сюда...
Она смотрела на Мегрэ злыми глазами, полными вызова.
Один из экспертов принялся соскребать какие-то пятна на паркете в столовой и собирал крошки в маленькие пакетики.
- Что он там делает? Может, считает, что я плохо вымыла пол?
Другой специалист деревянным молоточком простукивал стены. Висевшие на них фотографии и репродукции картин упали на пол, и их снова повесили на свои места, но довольно криво.
Двое экспертов поднялись на второй этаж;, откуда доносились их шаги.
- Они будут искать и в спальне дочери?
- Сожалею, но это необходимо...
- Что я скажу Изабелле, когда она вернется домой? Впервые Мегрэ позволил себе пошутить:
- Скажите ей, что мы играли в искателей сокровищ... У вас нет телевизора?
- Нет... Мы должны были купить его в будущем месяце...
- Почему вы сказали "должны были"?
- Должны были, должны - какая разница?.. Мне только не хватает следить за своими словами... Жанвье, разумеется, она узнала.
- Я ведь помню этого типа: он приходил сюда измерять рулеткой комнаты и выдумал, бог знает, какой предлог...
За окнами послышался шум мотора, и во дворе появилась машина. Хлопнула дверца, кто-то быстро шагал к дому. Рене, ожидавшая Пру, устремилась в двери.
- Ты только погляди!.. - жаловалась она ему. - Они ищут повсюду, роются даже в кастрюлях и белье... Поднялись и туда, в комнату малышки...
Губы Пру дрожали от гнева, когда он смотрел на Мегрэ.
- Кто вам это позволил? - спросил он срывающимся голосом.
Мегрэ протянул ему ордер на обыск.
- А если я позвоню адвокату?
- Это ваше право. Он будет лишь свидетелем при обыске...
Около полудня послышался стук решетчатых ворот во дворе, и через окно Мегрэ увидел Изабеллу, вернувшуюся из школы. Мать бросилась ей навстречу и заперлась с ней в кухне, где сотрудники отдела научно-технической экспертизы уже закончили свою работу.
Конечно, можно было опросить девочку и выяснить интересные вещи, но Мегрэ редко, лишь в исключительных случаях, прибегал к такому приему.
Поиски в кабинете ничего не дали. Часть людей направилась в глубь двора, чтобы осмотреть пристройку, а один полицейский даже взобрался в кабину грузовика.
Работа проводилась тщательно, выполняли ее опытные специалисты, мастера своего дела.
- Вы не можете сюда подняться, господин комиссар? - позвал голос со второго этажа.
Пру, тоже слышавший эти слова, стал вслед за Мегрэ подниматься по лестнице.
Вид детской комнаты, где в кроватке лежал плюшевый медвежонок, напоминал семейный переезд на новую квартиру. Платяной шкаф с зеркалом был повернут в угол, вся мебель сдвинута со своих мест, а красноватого цвета линолеум, покрывавший пол, поднят.
Одну из деревянных планок оторвали и вынули из нее гвозди.
- Посмотрите сюда...
Но Мегрэ прежде всего бросил взгляд на Пру, который стоял в проеме двери. Лицо любовника стало таким жестким, что комиссар на всякий случай предупредил:
- Эй, там внизу! Будьте повнимательней...
Однако Пру не сделал ни малейшего движения, как того ожидал комиссар. Он застыл на месте и, казалось, у него вовсе не было желания посмотреть на дыру в полу, откуда высовывался какой-то сверток, обернутый в газетную бумагу.
Пока фотограф не сделал снимки, никто ни к чему не притрагивался. В тайнике оказались три пачки купюр до десять тысяч франков. Деньги в одной из пачек, которую взял в руки Мегрэ, были совсем новые и хрустящие.
- Вы хотите что-то сказать, Пру?
- Я ничего не знаю.
- Разве не вы положили деньги в тайник?
- А для чего мне было их туда класть?
- Вы по-прежнему подтверждаете, что в понедельник вечером ваш бывший хозяин ушел из дома с двумя чемоданами, оставив здесь три миллиона франков?
- Мне нечего добавить к тому, что я уже говорил.
- Это не вы подняли линолеум, вынули гвозди из планки паркета и спрятали в полу десятитысячные купюры?
- Ничего не могу сказать больше того, что говорил вчера.
- Может быть, деньги спрятала здесь ваша любовница? Во взгляде Пру появилась нерешительность.
- Спрятала она их или нет - меня это не касается.
ГЛАВА VIII
"Спрятала она их или нет - меня это не касается".
Тон, которым была произнесена эта фраза, и особенно нерешительный в тот момент взгляд Пру надолго запечатлелись в памяти Мегрэ.
В ту субботу свет в его кабинете на набережной Орфевр горел до самого рассвета. В целях предосторожности комиссар посоветовал каждому из любовников взять себе адвоката. Поскольку знакомых адвокатов у них не было, им предложили список, и они выбрали защитников наобум.
Таким образом, все было строго по закону. Адвокат Рене оказался молодым блондином, и она принялась сразу же с ним кокетничать. Адвокат Пру, наоборот, был пожилым человеком, с неумело завязанным галстуком, нечистым нижним бельем, черными ногтями. Говорили, что он целыми днями охотился за клиентами в кулуарах Дворца правосудия.
Десять, двадцать, сто раз Мегрэ задавал одни и те же вопросы, обращаясь то к Рене Планшон, то к Роже Пру, а часто - и к обоим сразу.
На первых допросах, когда обвиняемые сидели друг против друга, они как бы консультировались между собой взглядами. Затем какое-то время их допрашивали раздельно и вновь вместе, и тогда во взглядах у них появилось взаимное недоверие.
Увидев их в первый раз, Мегрэ невольно залюбовался ими и сравнил с парой хищников. Теперь же пары как таковой не существовало. Остались одни лишь хищники, действовавшие каждый сам по себе, и чувствовалось, что при малейшей возможности они были готовы разорвать друг друга.
- Кто нанес удар вашему мужу?
- Не могу сказать. Да и был ли вообще этот удар? Я ушла в спальню до того, как он ушел...
- Но вы же мне говорили...
- Я уже забыла, что говорила... Своими вопросами вы меня совсем запутали...
- Вы знали, что три миллиона находились в комнате вашей дочери?
- Нет.
- Вы слышали, как ваш любовник отодвигал мебель, поднимал линолеум, отрывал планку паркета на полу?
- Меня часто не бывает дома... Повторяю, что ничего не знаю... Можете сколько угодно задавать вопросы, я ничего другого вам не скажу...