– У тебя были более важные вопросы, – Рафаил нарушил наше молчание, и я во всех подробностях поведал ему о своем видении безбрежной пустыни. Он молча слушал, а когда я закончил рассказ, произнес:
– Связь с бессознательным.
Я сделал вопросительный взгляд.
– Включилась связь с бессознательными слоями твоей психики – пояснил он. – Знак на дне чаши, который ты видел – важная деталь. Он испокон веков используется, как объект для практики наблюдателей. Считается, что созерцание этой формы увеличивает силу концентрации в разы. Интересно вот, откуда ты знаешь про этот символ – техника секретная.
– Но я никогда раньше не видел этого знака… Разве что на капотах машин…
– Правда? – удивился Рафаил. – Ты можешь этого не помнить. Может, когда-то прочел о нем где-нибудь и забыл. Непонятно, правда, где.
Я был уверен, что никогда раньше не видел именно этого символа, но переубеждать старшего наставника не стал.
– Сэмпай Рафаил, – заговорил я серьезно, – со мной последнее время вообще что-то странное происходит. Постоянно – измененные состояния сознания, и я как будто чувствую, что жизнь от меня скрывает нечто важное. Кажется, вот-вот что-то раскроется, изменится, но ничего подходящего конкретно под эти мерки не происходит. Или происходит… Но ощущение это не покидает.
Рафаил предложил сделать «полный расклад на путь, на цель и на судьбу». Когда я поинтересовался, о каком раскладе идет речь, он достал с полки над камином деревянный футляр, из которого бережно вынул карточную колоду – старое, потертое Марсельское Таро. Судя по состоянию колоды, это было оригинальное издание.
– Превосходный инструмент для работы с проекциями, – пояснил он.
– А с чьими проекциями они работают? С вашими, или моими? – спросил я и Рафаил задумался.
– Хороший вопрос, Тэо. Наверное, напишу по этой теме статью.
– А почитать пришлете?
– О чем разговор! – ответил он так, будто я спрашивал глупость. – Конечно, пришлю… Когда станешь старшим наставником.
«То есть никогда, – понял я. – Не очень-то и хотелось». Я не особо доверяю картам Таро, но поглядеть, как они работают с проекциями, было и вправду любопытно.
– Во время расклада могут возникнуть необычные ощущения, – сказал он, – свет, вспышки, покалывание, тепло, или даже жар. Делаем? – спросил он.
– Делаем.
Рафаил попросил меня сесть на ковер, и по возможности успокоить ум. Почему-то для него было важно, чтобы я сидел с прямой спиной. Сначала он усадил меня в какую-то восточную позу, где ноги переплетались узлом – поза далась легко, но сидеть в ней было как-то неуютно, я негодующе елозил, пытаясь найти равновесие, и моя спина, стоило отвлечь от нее внимание, тут же округлялась. Тогда он попросил меня сесть на колени, подложив под копчик маленькую деревянную скамеечку. Сиделось на ней на удивление удобно, и спина сама выпрямлялась.
– У тебя энергии иначе текут, – пояснил он. – Южно-восточную карму прошлого ты уже отработал – осталась северо-западная – космическая.
Что подразумевалось под этими словами, я не понимал, а спрашивать – означало будоражить ум, и нарушать его просьбу. Я тихо сидел, поглядывая, как Рафаил раскладывает по ковру вокруг меня какую-то карточную печать.
– Сейчас, в затылке что-нибудь необычное есть? Может тепло или покалывания? – спросил он.
Ничего необычного я не чувствовал. Поискал еще раз, попробовал ощутить хоть что-то, вгляделся в переживания и сказал:
– Ну, я что-то чувствую – может быть это и тепло… – натянуто сообщил я, чтобы не разочаровывать его.
Рафаил, ничего не ответив, продолжил манипуляции с картами. Я молча сидел, а он достраивал вокруг меня свой карточный лабиринт, при этом что-то тихонько нашептывая… И мне стало приятно, что такой продвинутый человек для меня тут старается, раскладывает… Казалось, его шепот оказывал на меня какое-то особое дополнительное влияние – он отзывался в затылке блаженной щекоткой, и все вместе походило на бесконтактный, когнитивный массаж, от которого я слегка прибалдел.