Я шел по старинному району по неровной мостовой испещренной разномастными камнями и наблюдал за собой идущим. Почти сразу возникло тонкое необычное переживание, словно я пробудился. Я понял, что я действительно есть здесь и сейчас. Я всегда был, я всегда есть. И как странно, что никто этого своего присутствия в сакральном настоящем не замечает, и не говорит об этом». Я как бы заглянул в какое-то интимно-потаенное пространство, в котором все спали, а я бодрствовал и мог видеть спящих людей. Прохожие напоминали лунатиков, с головой погруженных в сомнамбулический калейдоскоп собственных проекций, будто перед глазами у них была не реальность, а очередной экран гипнотизатора. «Все это и в самом деле происходит… – как бы заметил я, – в этой удивительной повседневности. И мне даже было немного стыдно от того, что я так беспардонно разглядывал скрытую от всех реальность. Окружающее пространство и предметы постепенно стали терять свои мерки. Большое было сложно отличить от малого, близкое – от далекого. Видимо и этот тип различения является условностью и не существует без мыслей. Но странным образом это нисколько не затрудняло моего перемещения в пространстве. Наоборот все мои движения стали более точными и проникновенными.
В какой-то момент я вдруг обнаружил, что воспринимаю свое тело как бы со стороны – как внешний объект. Осознанность активировала во мне функцию наблюдателя. В итоге вся жизнь стала казаться мне наблюдаемой, словно я не столько в ней участвовал, сколько именно наблюдал. Это переживание плавно нарастало, затем я вдруг понял, что все вокруг является сознанием – и твердое покрытие мостовой, и старинные чугунные скамейки, и спящие встречные. Все состоит из плотного света. И я сам чувствовал себя этим плотным светом. Камни под ногами были все такими же твердыми, но я знал, что их плотность это концентрированное сознание, по которому я ступал своими ногами. У меня даже мелькнула стыдливая проекция, что я топчу чью-то огромную невидимую голову. И в этот самый момент все незаметно закончилось. Я поймал себя на том, что уже около минуты обдумываю впечатления от практики.
Я все также шел по мостовой, и думал, что практикую осознанность. Хотя, на деле, я уже ничего не практиковал, а просто шел и рефлектировал, как это и происходило большую часть моей жизни. И сколько бы усилий я не прилагал, чтобы снова вернуться к практике, ничего не получалось. Казалось, сами эти усилия только мешали, видимо потому, что исходили от ума. Я старался, как мог. Иногда, казалось, у меня что-то получается, но через несколько секунд я ловил себя на привычном забытьи.
«Должно быть, так моя фора новичка и закончилась, – понял я. – Как быстро! Всего за один раз – за каких-то жалких десять минуть ум состряпал из живого опыта «священное знание», и теперь из практики – осознанность превратилась в красивую концепцию. Все мои попытки продолжить, оставались в рамках моего ума.
– Эй, парень! – Это был Макс, и я чуть не прошел мимо него.
– Идешь весь в мыслях, – улыбнулся он.
– Как точно ты подметил…
«Вот тебе и знак, – подумал я». У меня тут же возникла проекция фигурки моего тела, из которой в разные стороны торчали словосочетания. Я был весь в мыслях – настолько в мыслях, что прошел мимо своего друга.
Прежде, чем пойти на проповедь, мы купили два ведерка попкорна и по бутылочке пива. С улицы «храм» железных коней представляет собой огромный однородный хромированный шар, к которому примыкает широкая металлическая лестница. Помещение же храма имеет форму идеального темного куба. Считается, что квадрат, вписанный в круг, символизирует статичную смерть и безупречную логику, которые подчиняются живой божественной интуиции. По другому толкованию черный квадрат символизирует круглую землю, а серебристый шар – небеса и космос. Символы как бы противопоставляются друг другу и одновременно сливаются воедино. На мантии начинающих адептов символ изображается в форме квадрата, примыкающего углами к поверхности круга. На мантиях старших адептов квадрат своими углами пересекает круг. Таким образом, получается фигура с четырьмя углами и четырьмя округлостями – ноги, руки, ягодицы и груди – так толкуют этот символ противники культа, критикующие «коней» за их особое пристрастие к кибер-сексу. К краям двух округлостей «злоумышленники» иногда подрисовывают еще два кружка – символизирующих соски грудей.
Когда мы с Максом заявились в «храм», проповедь была в разгаре. Человек в синем балахоне, напоминавшем мой старый домашний халат, ораторствовал, размахивая руками: