«Да что же такое происходит? Какой-то ужас…»
Посреди ночи я заварил травяной чай и около часа бодрствовал. Сидя на диване, я гладил кота и размышлял.
Обычно, думал я, жизнь кажется такой обычной и привычной. А все потому, что я прячусь от нее в забытьи. Прячусь равно до такой степени, чтобы показатель ее аномальности не выкидывал меня из зоны комфорта. Для чего же тогда люди придумали сакральные знания? Видимо, чтобы появился способ говорить о безусловной реальности. Ведь все учения – лишь очередная рационализация ума, чтобы объяснив необъяснимое, ум успокоился, расположившись поудобней на очередных иллюзорных опорах своего мировоззрения. Учениями ум заполняет пробелы собственной несостоятельности, чтобы сделать жизнь знакомой. Правду говорят – «незнание блаженство». Даже не представляю, как можно действовать, и контролировать на таком низком уровне. И надо ли? Может, правы люди, уповающие на Волю Господа? Может и не надо практиковать осознанность до таких «высот» и разоблачать происходящее? Может, правы верующие, кто утверждает, что медитация не от Бога? Может быть…
Правильно говорят – «от себя не убежишь». Даже, когда на событийном уровне все более-менее в порядке, карма штырит, а ум колбасится – я непрерывно распиваю коктейль ужасающего счастья. Растекаясь по моим жилам, он преломляется в тысячи переживаний.
Затем я снова лег спать. Под утро мне приснился наставник Рафаил в белой льняной одежде с золотым поясом. Он улыбался, от его лица исходило свечение, а за спиной были сложены огромные белые крылья. И я на мгновение снова почувствовал себя счастливым. «Какая интересная проекция… – думал я прямо во сне».
Ответственность
За день до озарения (записано неделю спустя)
Это последнее с Вальтером занятие я помню как «сейчас». Впервые за полгода наставник решил выгулять нас на поверхности. Мы сели в скоростной экспресс, по внутреннему убранству, напоминающий купе мирского поезда. Стены и потолок обрамляла какая-то благородная разновидность древесины. Окна прикрывали густые складки занавесок. Вдоль стен были расставлены длинные в форме нескольких соединенных кресел полосатые диваны, усыпанные толстыми подушками. На одной из стен висел какой-то старинный навигационный механизм в круглой деревянной оправе. В центре купе стоял массивный стол с полированной поверхностью и ножками в форме когтистых лап хищника. Несмотря на тесноту, в интерьере ощущался уют и некая холодная торжественность.
Мы расселись на мягких диванах вдоль стола. Вальтер занял почетное место с торца на высоком стуле. Когда экспресс двинулся, он подождал с минуту, пока мы перестанем ерзать на местах и заговорил:
– Порой, нам приходится действовать вынужденно, не по своей воле, а потому что так надо, потому что мы – бедные несчастные жертвы обстоятельств, живущие по принуждению. Этот трюк мы проделываем, чтобы обвинить во всех неприглядных обстоятельствах своей жизни кого-нибудь другого, только бы не себя…
Вальтер уперся локтями в стол, опер подбородок на сложенные в замок пальцы, сосредоточенно посмотрел в сторону занавесок и продолжил:
– Мы снимаем с себя ответственность за свою жизнь, чтобы не сталкиваться с горькой правдой о себе, как о никчемной слабой личности, которая избегает трудностей и вместо того, чтобы решать свои проблемы, предпочитает строить из себя жертву обстоятельств, которую нужно по справедливости пожалеть и вознаградить за понесенный ущерб. Жертва – это человек, который выбирает думать, что у него нет выбора, но есть обязательства, которые связывают его по рукам и ногам. Жертва действует, не когда хочет, а от безвыходности, когда вынуждают обстоятельства, когда жизнь припирает к стенке. Все от такого человека чего-то хотят, ждут чего-то, в то время как он сам действовать и работать не хочет, а хочет только веселиться и развлекаться. И все, что препятствует его потехе, рассматривается как одна большая вынужденность, которая заставляет вылезать из привычного болота. В городах на поверхности так живут почти все – люди выползают по утрам из многоквартирных муравейников на плантации многочисленных офисов, заводов, учебных и прочих учреждений, потому что у них нет выбора, а есть только принудиловка, с которой мирянин всю свою жизнь тянет лямку, не понимая, что таков его личный выбор.