Насадив на самодельный кукан рыбу и положив ее в заранее приготовленную лужу, выкопанную заблаговременно и одевшись, я взвалил на свои плечи увесистый вещмешок с кроликами и сорвался в стремительный забег вдоль реки. Я слишком задержался, слишком много спал, и теперь промедление подобно смерти. Я не несся с добычей домой сломя голову, я оббегал городок, иногда пересекая реку и порой пробегая по мелководью чтобы запутать следы. Я слышал, как вдали просыпается городок, как гавкают собаки, как кричат друг на друга женщины, как поют редкие, еще не зарубленные петухи, как мычат голодные коровы.
− Жраааать! Хочу! — перевел я этот нарастающий гул и остановился у огромного валуна, поросшего мхом, из-под его подножия тек родничок. Достав тушки кроликов, я засучил рукава, пора поработать, ведь местное формирование цен простое и незатейливо, но в тоже время обманчиво. Мясо кролика это одна цена, шкурка уже совсем другая, и не стоит забывать о разделке добычи, за нее тоже деньги платить надобно. И потому я продаю лишь мясо, для шкур есть иное применение, а продавать за бесценок тушки не освежёванных кроликов по цене ниже на треть чем просто мясо, как я делал это в начале, было непростительной ошибкой. Это мои деньги и я их не отдам просто так. И вот достав из ножен на поясе небольшой охотничий нож, который я выменял за две шкурки кролика у жены кузнеца, я начал свою кровавую работу. Нож был острым, а добыча свежей, раньше с меня сходило по семь потов, ну а сейчас пара минут и работа выполнена.
Спрятав под валуном свою добычу я понесся обратно домой, но уже иной дорогой, и все так же постоянно путая следы, а иногда и пахучими травами натирал стволы деревьев, у которых пробегал, чтобы отбить нюх у охотничьих собак. Грегори Пенс вчера обмолвился, что уже дважды на этой неделе охотники пускали псов по моему следу. Грегори забавляла моя вражда с местными, и те не побили меня только лишь потому, что Пенс сам лично отметелил трех охотников, которым на ум пришло воздействовать на меня силой. Охотники потребовали у меня чтобы я их брал с собой на охоту, но я с этим был не согласен, и мне было плевать на угрозы, а вот когда мне захотели пересчитать кости за спиной охотников появился Грегори. Но сперва здоровяк Пенс выслушал меня, как и каждый член его банды, которых горожане называли помощниками законника. И только после этого они приняли мою сторону, так как согласились, что лучше дорогой пирог с крольчатиной у булочника, чем никакого пирога вообще.
А всему виной были местные охотники и людская жадность. Благодаря помощи снов и по бессонным ночам рыща в лесу, я смог найти тропу, по которой мигрировали кролики с одной части леса в другую, с гор на равнины и обратно. И раньше у меня было таких троп целых четыре, что обеспечивали меня иногда пятью кроликами за ночь, и не было ни единого дня без добычи, более того ежедневно я приносил не менее четырех кроликов. И тогда я мог не заморачиваться, не разделывать их и выменивать тушки на то, что мне требовалось. Я и не думал тогда таиться, я был горд собой и счастлив, чувствуя на себе взгляды, полные восхищения со стороны горожан каждое утро, когда я шел через город со своей добычей. Я охотник, я добытчик! Как же я был горд собой! А местные охотники лишь смеялись надо мной, твердя, что это просто удача. А после их смеха, через три дня, я не смог поймать ни единого кролика.
Они выследили, где я ставлю ловушки и узнали о моих тропах, а потом было истребление бедных животных ядом, установкой солончаков, ловушек, кроликов били даже из револьверов. Я знаю только о трех десятках кроликов, что принесли за неделю местные охотники булочнику, у каждого дома слышались крики при разделке кролика, а сытые горожане улыбались друг другу. А я не смог выменять мясо даже на продукты или нужные мне вещи.
− Мне не нужна крольчатина, малец. — Жирный булочник Сэмюель тогда со смехом утром мне ответил, когда я к нему пришел. — И у тебя я брать больше ничего не буду, не приходи больше сюды, никогда!
И тогда я пошел к жене кузнеца и пообещал, что буду поставлять в течение недели по кролику каждые два дня если ее муж сделает по моим чертежам некоторые предметы. Так я начал отдавать весь свой улов сердобольной Алиас, а она, смекнув выгоду, начала печь пироги для своей семьи и продавала их какое-то время караванщикам.
Через неделю до булочника наконец дошло что уже пятый день никто не может поймать никакой дичи и все повторилось как и раньше: печальные, похмельные охотники заговорили что зверь ушел и всезнающе сплюнув на землю уверили булочника что до зимы никто не будет приходить с добычей.