Встав с земли я еще несколько десятков раз метнул ножи, отрабатывая навык и закрепляя его, и только после этого закрепил на себе ремень с тремя метательными ножами на грудь и спрятал один за спину, как всегда делал Гриша. Я немало кроликов отдал за них и за обоюдоострый, длинный нож, который, как подумал кузнец, нужен мне был для рубки зарослей, но вот обратную сторону затачивать мне пришлось самому. Кузнец задавал немало вопросов по форме, так как у местных были ножи несколько иной формы, но когда я ему объяснил что видел на картинке похожий, кузнец улыбнулся и, проворчав про мальчишеские забавы, сделал мне гладиус из плохого железа. Гладий предназначен колоть, а не рубить, да и этому для полноценного испанского гладия было очень далеко, по весу и форме он больше похож на помпейский. Самый короткий, две с половиной ладошки взрослого мужчины и деревянная рукоятка. Мой же был в две длины моей ладони, чтобы не вызывать подозрений, да и значительно легче. Возможно, когда-нибудь я сделаю меч, соответствующий старому легионеру, но это будет позже.
− Я не легионер, — поймав себя на мысли, которая мне не нравилась, я печально вздохнул и неуверенно сказал. — Я Джонни.
Собравшись с силами, я повторил тренировку метания ножей, а за тем началась пляска вокруг деревьев с гладиусом, и куски коры отскакивали после каждого удара. Мир жесток, и я должен оттачивать каждое умение и закреплять навыки, что достались мне через сны. Только когда с меня сошел седьмой пот, я направился в город, пора поторговать с булочником, да и у церкви меня могли уже заждаться.
Тропинка стелилась под моими ногами, я бежал так, словно за мной гнались, но это было не так, мне просто нравилась скорость и то ощущение, когда мое тело разрезает ветер. Было весело и радостно в моей душе, новый навык, точность, которая недоступна никому, и я уже утвердился в своих размышлениях. Я клановый и меня ищут, они непременно помогут мне решить проблему с белесым. Я Джонни! Великолепный Джонни Каморо! А на остальное плевать, и бежать легко и хорошо, я радовался каждому лучику света, а дорожка так весело струилась под ногами.
− Щелк! — словно выстрел прозвучала в тишине леса сломанная ветка под чьей-то тяжелой ногой слева от меня.
В лесу был кто-то, и это не дикий зверь, пронеслось в моей голове, а ноги ускорились до боли в мышцах. Он гнался за мной, я слышал, как он несется по кустарникам позади меня, как ломаются под ним сучьям. Ему не догнать меня, никогда, осенила меня мысль, но из-за дерева вылетело тонкое бревно, направленное мне прямо в голову. Вспышка боли была настолько сильна, что на ее смену пришла тьма, и когда я вновь пришел в себя, то вокруг было темно.
− Дэнни, ну и зачем ты его вырубил? — спросил голос откуда-то сверху, а я почувствовал, что мои руки были связаны, во рту кляп, а на глазах повязка.
− Он нас видел, — хмуро проговорил кто-то позади.
− Да нихрена он не видел! А теперь точно расскажет о нас. Дэнни, ты совсем забыл, что мы должны тут без шума ждать караван?! — заорал мужчина.
− Да иди ты, Пит, — возмущенно ответили ему. — Если так боишься, я его сам прибью, все подумают на местного Зверя.
− А его труп ты тоже трахнешь? Ну, так, для правдоподобности? — спросили его то ли с ужасом, то ли с угрозой, и я услышал щелчок взводимого курка револьвера.
− Да ты че, Пит! — обиженно ответил Дени. — Палкой его и кину в кустах у реки.
В это время я не медлил, пока они говорили я нащупал один из метательных ножей за спиной и начал перерезать веревки, маленький нож был надежно спрятан на спине. Спасибо привычке Гриши, что был командиром сорокапятки, а затем продолжил службу в ином подразделении огромной армии, надев черную, кожаную куртку. Его не раз брали языком на фронте и после войны, но никогда не могли дотащить до начальства, он всегда был готов к тому, что его попытаются захватить. К этому был готов и я, держа так, на всякий случай, маленький метательный нож за спиной. Веревки резать тупым и маленьким лезвием было неудобно, но я резал как мог, так как разговор между двумя бандитами заходил явно в сторону того, что мне жить осталось совсем недолго.
− Подержим живым до ночи и отпустим, он все равно не видел нас и ничего не знает. Дэнни, ты меня понял? — спросил Пит, и по звукам я понял что он убрал револьвер.
− А если он расскажет о банде Ширгри? — спросил Пит, и тут вновь послышался щелчок револьвера.
− Не знал бы я что ты дебил, Дэнни, я бы тебя прямо сейчас пристрелил, − хмуро проговорил Пит. — Делай с пацаном что хочешь, но по возвращению в банду жди разговора с Дари, и молись чтобы он не задушил тебя твоими же кишками.