Уже проходя мимо парка, Лена вспомнила, что никогда не ходит с пустыми руками к Клаусу — она всегда покупает ему бутылку или две молока. Вообще, он сам просил ее об этом. И она всегда выполняла эту его просьбу. Вот и сейчас она перешла дорогу и направилась к магазину. Попросив у женщины, стоявшей за прилавком, бутылку молока, Лена получила отказ.
— Но почему? — удивилась она.
— Прости, дочка, поздно ты. Закончилось все.
— Как поздно? Ведь только половина десятого утра.
— Ты тут не одна. Всем молоко нужно, — женщина развернулась и собралась уходить в подсобку, но Лена ее остановила:
— А сгущенное есть?
— Это есть, — женщина кивнула.
— Тогда давайте его.
«Ничего, — подумала Лена, оплачивая покупку, — пусть сгущенное ест. А если не понравится, то пусть сам идет в магазин за обычным».
Без пяти десять она стояла у двери дома Клауса со сгущенным молоком в руках. Она, подходя к его дому, проверила его на наличие самого главного сигнала — цветка на подоконнике окна второго этажа. Если цветка не было — все в порядке, Клаус дома. Ну, а если цветок был, значит, Клауса нет или что-то произошло. Сегодня цветка не было.
— Ты как всегда вовремя, — усмехнулся Клаус, впуская в дом Лену. Приняв сгущенку от девушки, он состроил недовольную мину и произнес: — Ну зачем? Я же просил обыкновенное.
— Такого не было, только сгущенное, — ответила Лена, проходя в гостиную и усаживаясь в кресло. — Без обычного проживешь.
— Я-то проживу, а вот соседский ребенок — нет.
— При чем тут соседский ребенок?
— У него ангина, так что я отдаю молоко, которые ты приносишь, его матери. При ангине полезно пить молоко с медом.
Лена замолчала. Она и не думала, что он станет помогать немцам. Хотя, больному ребенку она бы тоже помогла. Кто бы не помог? Вот солдату, может быть, и не помогла бы, а ребенок… Ребенок — это совершенно иное. Он не имеет никакого отношения к войне, он не заслуживает всех этих страданий только потому, что он родился в Германии. А Лена понимала, как сейчас тяжело его матери — полки магазинов пусты, отца дома нет, а тут еще и больной ребенок — врагу не пожелаешь. Она сразу вспомнила о бабушке, которая десять лет тянула ее на себе — пыталась дать образование, всегда следила за тем, чтобы была накормлена, напоена и тепло одета. И при этом ей самой приходилось помногу часов проводить на заводе, чтобы хоть как-то прокормить и себя, и Лену.
— Как я понял, у тебя есть новости? — спросил сидящий в кресле напротив Клаус, когда молчание начало длиться слишком долго.
— Да, — кивнула Лена, — но для начала расскажу тебе кое-что поинтереснее.
И Лена рассказала Клаусу о том, как ее забрали на допрос как раз в тот день, когда должен был прийти агент. Она упомянула и фамилию Эрдмана, но вот о Шнайдере и обо всех его добрых поступках умолчала. Сказала лишь, что допрос внезапно был остановлен, и Эрдман куда-то ушел, а ее спустя несколько часов отпустили. Лена сама не знала, зачем умолчала о Томасе. Она хотела, чтобы о том, что произошло двое суток назад, знали только она и сам Шнайдер, и никто более. Ей почему-то казалось, что расскажи она об этом Клаусу, то он непременно доложит в штаб об этом. А если доложит, то ее, скорее всего, сразу же отправят в Москву. А что? Вдруг они решат, что Шнайдер решил следить за ней или еще что?
— И тебя выпустили? Ты шутишь. Такие люди, как ты, однажды попав в то здание, уже не выходят оттуда.
— Но, как видишь, я сейчас сижу перед тобой. Цела и невредима.
— Однако, — как-то невесело усмехнулся мужчина. — А теперь приступим к делу.
И Лена пересказала Клаусу то, что подслушала из разговора Нойманна с его другом Фридрихом. Слово в слово. А затем передала все, что наизусть запомнила с документов из сейфа Ганца. Клаус это все записал на лист бумаги, зашифровав перед этим. Затем достал из-за шкафа небольшой чемоданчик, где был передатчик, и, надев наушники, передал сообщение штабу.
Девушку всегда удивляло то, как Клаус мог легко разделаться с любым шифром. Раз — и готово. Она, например, вообще ничего не смыслила в этих шифрах, как бы это странно не звучало. Сколько раз она пыталась научиться этому ремеслу, но у нее все никак не выходило.
Как только сообщение было передано, Лена собралась было уходить домой, но Клаус остановил ее:
— Куда собралась? Есть сообщение для тебя от штаба.
Точно! Лена только вспомнила, что хотела разузнать у Клауса все об агенте. Но он опередил ее — сообщил, что штаб информировал его о том, что новая встреча состоится всего через два дня в парке, у пруда.