Она вернулась к путям и, чуть наклонившись, посмотрела в тоннель. Темно и тихо. «Пятнадцать минут», — повторяла про себя, как мантру, Лена. У нее был шанс. И она не упустила его, спрыгнув на пути. Она выбрала удачное время — никто из рядом стоявших не обратил на нее внимания.
Лена быстро двигалась, стараясь не касаться до рельс. У нее оставалось уже меньше десяти минут. Ей необходимо было найти какой-то проход. Она не знала, где он, но знала о его существовании. Оттуда, из этого прохода, есть служебный выход на поверхность. Такие проходы есть почти на каждой ветке — их специально сделали, чтоб, если завалит проход на станциях, была возможность выбраться из метро.
Лена всерьез начала волноваться, когда прошло еще пару минут минут. Она все еще шла по рельсам и не видела никакого прохода. Поезд мог проехать в любую минуту, а нее не было возможности даже в сторону отскочить. Времени оставалось все меньше и меньше.
У Лены все внутри замерло, когда она услышала позади себя тихий гудок поезда. «Все, пропала!» — подумала про себя девушка, переходя на бег. Она знала, что поезд еще далеко, и у нее еще есть шанс, но прохода так и не было.
Поезд, тем временем, подъезжал все ближе. Вот уже он свет его фар дошел и до Лены, все еще бегущей вперед. Машинист, видимо, только заметив девушку, начал сигналить. Лена не сдавалась, продолжала бежать, хотя уже понемногу начала думать о том, какой нелепой смертью она умрет.
Поезд уже был метрах не меньше, чем в шести метрах от нее. И тут — Лена готова была завизжать от радости — она увидела проход! Лена, ловко перепрыгнув рельсы, заскочила в него, и в эту же секунду поезд проехал то место, где она должна была быть. «Спасена, — ликовала девушка, пробираясь по пыльному проходу, — спасена!»
Через полчаса Лена уже шла по улице. Но шла не домой — просто шла, сама не зная куда. «Домой нельзя, — размышляла она, смотря себе под ноги, — там уже наверняка сидит куча агентов. Нет, Лена, домой нельзя. Куда же идти? К Клаусу? Ха, тогда уже легче сразу в штаб-квартиру СД, сразу к Шелленбергу. Нет, нужно что-то еще. Точно! Как же я забыла об этом…»
И тут Лена вспомнила о своей, так называемой, тетке в Швейцарии. Хельга Андерсон — точно такая же русская, как и сама Лена. Но ее настоящего имени она не знала, да ей и ни к чему было знать его. Все что Лена знала о ней, так это имя, фамилию и где она живет. Большей информации ей не требовалось.
«Отлично, — думал Лена, оглядывая улицу, — одна проблема решена. Теперь появилась другая. Как мне попасть к ней? Не удивлюсь, если вокзал патрулируют эсэсовцы, так что меня там сразу найдут. Что же делать? Мои документы остались дома… но как же хорошо, что мне дали вторые, на другое имя. И почему я забыла о них? Вот только где они? Я помню, что перепрятывала их где-то в городе, специально для такого случая, вот только где? Думай, Лена, думай… Точно! Парк!»
Лена, получив вторые документы на имя Фриды Руге — жены одного немецкого дипломата — от Клауса, сначала спрятала их дома на кухне, под половицей. Но уже тогда ей подсказало чутье, что этого нельзя делать, и что их стоит перепрятать. Тогда она пошла в парк и, сложив в небольшую деревянную шкатулку, зарыла документы у ограды под елками. И сейчас Лена почти бежала к парку, надеясь как можно быстрее вырыть документы и уехать к Хельге.
Девушка долго блуждала по парку, ища то самое место под елками у ограды. Спустя пятнадцать минут нашла место, а спустя еще столько же — вырыла документы. «Теперь осталось одновременно и самое сложное, — размышляла про себя Лена, выходя из парка, — и самое простое — уехать из Германии. Надеюсь, я еще успею на вечерний поезд».
Лене удалось успешно проскользнуть мимо эсэсовцев на вокзале, купить билет на поезд «Скандинавия — Швейцария» на фальшивые документы и избежать вопросов проводника об отсутствии багажа. Также ей повезло с тем, что в купе она ехала одна. Все складывалось как нельзя лучше.
Ехала Лена, в основном, ночью (лишь малые части пути выдались на вечер и утро). В купе свет не горел, его освещала лишь большая луна. Лена, как бы ей ни хотелось, пыталась не уснуть. «Самое главное, — твердила она себе, — не уснуть по дороге. Не спи, Лена! Выспишься у Хельги». И Лена старалась всячески себя отвлечь, чтоб только не заснуть — то ходила по купе, то сидела, подтянув к себе ноги, то сама себе что-то рассказывала.
Но, как бы она ни старалась, сон ей победить не удалось — около четырех часов утра она заснула, уткнувшись лбом в холодное стекло. Поначалу ей ничего не снилось, но к рассвету начали мучить кошмары, а, точнее, кошмар. Тот самый, про снег. И снова сон оборвался на том моменте, когда кто-то несет ее, закутав в шинель. Лене так не хотелось просыпаться, хотелось узнать, чем же закончится сон, но кто-то настойчиво тормошил ее за плечо.
— Что? — сонно промямлила она, пряча лицо в ладонях.
— Девушка, прибыли, — сообщил приятный голос проводницы.
Лена кивнула в ответ, мол, поняла. Протерла лицо руками и посмотрела в окно. Да, они действительно были уже в Берне. Лена, не веря, что они так быстро добрались, отодвинула рукав рубашки и посмотрела на часы. Одиннадцать часов утра.
Выйдя из вагона, Лена огляделась по сторонам. На платформах эсэсовцев вроде не было видно. «Чисто, — отметила про себя девушка, — никого нет. Ну, Лена, можешь спокойно идти к Хельге».
Но не успела Лена даже выйти с вокзала, как двое мужчин в штатском поймали ее у выхода и, подхватив под руки, затолкали в машину. Лена, как ни кричала и ни пихалась, но выбраться из крепкого захвата не смогла.
На нее сразу, как только усадили в машину, надели наручники и завязали черным платком глаза. Лена начала было кричать, но и тут ее похитители не растерялись — насильно впихнули ей в рот кляп, сделанный из какой-то тряпки.
— Ну, вот мы и встретились снова, фройлян Шульц, — раздался откуда-то спереди до боли знакомый Лене голос. Это был Эрдман.