— Вы невероятная девушка, — произнес он, наблюдая за тем, как неспешно Лена спускается вниз. — От вас нигде не укроешься. Где бы я ни был, то все время натыкаюсь на вас.
— Так не бывает, — прошептала Лена, остановившись на последней ступеньке. — Такое бывает только в сказках.
— Но, как видите, вы тут, — Шнайдер обвел рукой комнату. — И мы снова с вами встретились.
Лена не верила своим глазам, не верила в то, что штандартенфюрер СД Томас Шнайдер стоит перед ней и курит сигарету. Она не верила в то, что сейчас стоит и вновь смотрит в его насмешливые васильковые глаза. Не верила, что она, Лена, которая решила, что та встреча, когда они прятались от дождя под навесом, была последней, снова слышит его голос. «Я, наверное, сплю, — подумала она, не сводя глаз с мужчины. — Сейчас проснусь, точно проснусь, и все закончится».
Лена смотрела на штандартенфюрера. На нем были брюки и обычная белая нательная хлопковая майка. Волосы были не как обычно аккуратно зачесаны назад, а небрежно приглажены рукой. Но что больше всего привлекло внимание Лены — забинтованное плечо. «А это откуда тут взялось? — подумала Лена, стараясь не смотреть в открытую на бинты. — Вряд ли он поранился. Подстрелили? Возможно. Тогда можно понять, почему это он решил ни с того, ни с сего рвануть в горы».
— Ирма, не подскажите, как вас занесло в Швейцарию? — спросил он. Поняв, что Лена заинтересовалась его перебинтованным плечом, отошел к дивану и, взяв лежащий на нем китель, накинул на плечи. — А точнее, почти в мой дом? Ну?
— Тогда вы ответите, откуда у вас эта рана, — парировала Лена.
— Это тайна.
— Тогда и у меня тоже тайна.
— Ну-у, так нечестно, — он картинно поджал губы. — Это мой дом, значит, и правила мои.
Только девушка раскрыла рот, чтобы ответить, как он перебил ее:
— Только не говорите, что хотели покататься на лыжах и немного заблудились.
— Именно это я и хотела сказать, — уголки губ девушки дрогнули в попытке улыбнуться. — Герр штандартенфюрер…
— Томас, — поправил мужчина.
— …как вы меня нашли?
— Вы совсем ничего не помните? — он был явно удивлен. Но, заметив, что Лена говорит на полном серьезе, ответил: — Вас нашли мои собаки. Я выпустил их погулять, а через пару минут они вернулись и повели меня за собой. Так я и нашел вас.
«Так вот откуда я слышала собачий лай, — подумала девушка. — А я-то решила, что это были собаки Эрдмана, и потому убегала».
— И сколько же дней я тут?
— Четвертый уже, — он затянулся, тонкой струей выпустил дым изо рта, чуть приоткрыв губы. — Первые два дня вас лихорадило, вчера стало намного лучше. Сегодня, как я вижу, вы и вовсе идете на поправку.
Девушка, поджав губы, задумалась на пару минут. Прошедшие три дня совершенно не отложились в ее памяти. Она была уверена, что только вчера совершила побег из поезда и брела по снегу.
— Ирма, скажите правду, — попросил Томас, заглядывая в глаза Лене. — Эти синяки и ссадины… Вы же их явно получили не тогда, когда шли к моему дому. Расскажите мне правду.
Девушка молчала. Она не знала, стоит ли говорить Шнайдеру о том, что с ней произошло. «Лена, ну должна же ты хоть кому-нибудь верить, — убеждала она себя. — Да, он штандартенфюрер СД, но это же не значит, что после вашего разговора, он доложит обо всем начальству. А вдруг… я ошибаюсь? Вдруг это он сейчас так говорит со мной, а потом будет махать рукой на прощание мне, удаляющейся от него в том самом вагоне? Ну же, Лена, решайся».
— Можно вашу руку, — это было скорее утверждение, а не вопрос. Томас, не дожидаясь ответа, крепко взял девушку за правую руку и, отдернув рукав халата, посмотрел на синяк на локте и след от ремня на запястье. Темно-синее пятно на коже ничуть не удивило мужчину, он будто ожидал увидеть именно это. — Прошу вас, прекратите врать и скажите мне правду.
— Я ничего не помню, — Лена отдернула руку и опустила рукав халата.
— И как вам камфарное масло? — спросил Томас, отходя к окну. Он как будто и не услышал ответа девушки.
Лена вздрогнула. «Откуда он узнал? — пронеслась мысль у нее в голове. — Неужели этот допрос он устроил? Тогда зачем просит рассказать ему правду? А, может, не услышав на допросе того, чего хотел, пытается сделать это сейчас? Нет. Я же помню, что он сказал. „Я не переношу такого обращения с женщинами, кем бы они ни были“, — насколько я помню, это его слова. Он бы не допустил того, что произошло со мной на том допросе. Или допустил? Ох, Лена, ты же абсолютно ничего о нем не знаешь…»